- Ты поругалась с заместителем Председателя? - выделил главное из всей гневной тирады супруги Фил и обреченно вздохнул. Теперь понятно, почему Партар с легкой руки спустил ему своеволие - госпожу Нестелл он люто ненавидел и представление, устроенное Лирой, видно, его довольно позабавило. Но теперь перед бедным магистром встала иная проблема, в какой-то степени даже похлеще первой - матушка Адриана и Мариан имела хватку сильнее волкодава, а ее “великосветские беседы” убивали лучше, чем грамм яда василиска.
Выходить из уютного и гостеприимного госпиталя резко перехотелось. Больничный уже не казался карой, а стал благословением.
- Я случайно, милый, - в голосе Лиры Филу на долю секунды послышалось раскаянье. - Не люблю, когда за спиной гадюки строят козни, сразу хочется их поставить на место… ударив пару раз по хребту хлыстом… со стальными шипами… как раньше, в молодости.
Филгус невольно хмыкнул. Характер у бывшего демонолога до сих пор был взрывной, а о последствиях своих неосторожных слов она думала тогда, когда ее за эти слова осуждал сам Фил. Стычки между госпожой Нестелл и Лирой были и раньше - заместитель Председателя не могла простить магнессе ее прошлое, а Лира слишком привыкла видеть раздражающих ее людей на дыбе, чем попытаться не обращать на них внимание.
И, естественно, мать Адриана и Мариан выливала всю накопившуюся желчь на четвертого члена совета. Филгус терпел, миролюбиво улыбался старой женщине, а дома просил жену не провоцировать заместителя. Но тщетно. Теплые отношения жены и госпожи Нестелл были похожи на взаимную любовь Никериала и Стефана.
Фил вздохнул, с душевной болью и тоской посмотрев на брата. Он должен был его защитить, должен был предотвратить то безумие, спасти Ника от участи всенародного “злодея” и “похитителя”, в которого можно безнаказанно кидать камни, уберечь его от фатальной ошибки - принцессы. Должен был, но не смог.
Разочарование в себе резало нутро не хуже кинжала и магический очаг, чувствуя душевное самочувствие хозяина, ныл, иногда покалывая, словно в него впивались тысячи маленьких иголок. Смотреть “на такого” Ника было невыносимо, но и поделать с этим Филгус ничего не мог, только поверить в Азеля, который говорил, что со временем Ник встанет на ноги.
Как оказалось, пока Фил думал о своем, его неугомонный коллега не бездействовал. Подойдя поближе и вдоволь полюбовавшись на безмятежно спящего целителя, он, неожиданно для всех, выдал:
