Наконец великий момент настал. Джули почувствовала лишь едва заметное, сродни нежнейшей ласке прикосновение шелка, когда он разошелся на спине. Теперь платье держалось только у нее на плечах. Джули была похожа на ночную бабочку, расправившую переливчатые крылья… Вот они слегка затрепетали под порывом ветра… И женщина-бабочка исчезла в небесах.
– Отлично! Конец съемки. Всем спасибо.
К Джули уже бежала костюмерша с пальто в руках. А юная актриса вдруг ощутила страшный упадок сил. Быть красавицей – трудная работа. Работа, обрекающая на одиночество.
Над ухом Джули раздался голос режиссера:
– Всего-навсего булавки, а? – От радости он помолодел лет на десять. – Значит, чудеса существуют.
– Наверное, чудеса именно такими и бывают. Это как оригами[2], знаете? Если не умеешь, то кажется, что очень-очень сложно.
– Ладно, хватит разговоров. Пойдем посмотрим, что получилось.
И они уставились на маленький мигающий черно-белый экран монитора. Все получилось как надо: порыв ветра, развевающийся шелк – и этот неповторимый волшебный миг, когда Джули вознеслась вверх, словно на крыльях.
– Знаешь, что я думаю? – В голосе режиссера звучали усталость и удовлетворение. – Мы получим приз, вот увидишь.
Джули, которая глаз не могла оторвать от экрана, понимала, что он прав. В рекламном бизнесе любят такие штучки: китайские головоломки, хитрые трюки. Сотрудники агентств и клиенты будут снова и снова прокручивать двухминутный ролик в надежде рассмотреть веревки, зеркала, проволоку, с видом знатоков толкуя о задней проекции, о наложении цвета, пытаясь уяснить, как все это сделано, разгадать тайну…
– Говоришь, с платьем было много хлопот? – Режиссер поднял на Джули скорбный взгляд. – Значит, нам придется заплатить ей кругленькую сумму?
– Нет. – Джули помотала головой и почувствовала необъяснимую радость, заметив удивление на лице собеседника. – Я хотела всучить ей деньги, но она отказалась.
– Эта девица, наверное, рассчитывает, что ты пришлешь ей чек. – Режиссер состроил довольно мрачную гримасу. – Думает, так будет приличнее.
– Вряд ли. – Джули продолжала поддразнивать его, пряча свою козырную карту. – Она не сказала мне, где живет. Я ничего о ней не знаю – даже фамилии.
– В самом деле? – Режиссер вытаращил глаза.
Чувство облегчения боролось в нем с раздражением. Он явно не мог решить для себя, как это следует расценивать: как комплимент или как оскорбление?
– Ты хочешь сказать, что она помогла нам даром? Абсолютно даром?
