Настойчивое молчание действовало мне на нервы, а еще этот случай на пляже.
- Добрый день, Бен. Что вам принести?
Официантка, на бейдже которой значилось Дана, подошла, чтобы принять заказ. Она с любопытством смотрела на меня.
-Ты голодна? - спросил меня Бен.
Мой живот громко заурчал. Как неловко. Должно быть, Бен постоянный посетитель здесь, так как Дана записала, что я хотела вегетарианскую яичницу-болтунью и кофе, и ушла, не спросив о его желаниях.
Кафе находилось вблизи залива, и из огромных окон открывались великолепные виды на гавань, начиная с его рыбачьих лодок и хаосом из сетей, и кончая дорогими парусными лодками, которые качались на якоре. Я рассматривала моего отца в ярком утреннем свете.
Многие женщины нашли бы Бена привлекательным в его джинсах и вязанном пуловере с рисунком из кос. Он тоже осматривал меня, его взгляд блуждал по моему лицу. Когда мне бросилось в глаза, что моя рубашка того же цвета, как и его пуловер, я состроила гримасу, никто не мог отрицать того, что я его родственница.
Однако он отрицал это: снова и снова, ни звонка, или по крайней мере придурковатой поздравительной открытки на праздник или день рождение.
- Ты очень похожа на меня. Я вообще не вижу в тебе ничего от матери. Не считая твоих волос и веснушек.
- Я не похожа на вас обоих, - ответила я невыразительным тоном.
Он нахмурился и хотел что-то сказать, но тут появилась Дана с нашим кофе. Бен наблюдал за тем, как я высыпала три пакетика сахара и вылила 4 маленьких дозы со сливками в кружку.
- Ты еще мала, чтобы пить кофе.
Я сделала глоток и разглядывала его поверх края чашки. Если он думал, что может мне указывать в чем-то, то ошибался. Очень сильно ошибался.
Он почти улыбнулся и раздражение на его лице смягчилось. Когда он покачал головой и засмеялся, оно полностью исчезло.
- Я понимаю, что ты думаешь. У твоей матери никогда не было твоего мужества!
Я подумала, он смеялся надо мной, и помрачнела. Извиняясь, Бен поднял руки. Его взгляд скользнул к моим синякам на лице, но нас снова прервала Дана, которая принесла еду.
Пахло превосходно, и все же я не осмелилась начать уплетать еду в его присутствие. Бен кажется почувствовал это, так как сделал знак, чтобы я начинала, а сам извинился, сказав, что ему нужно позвонить.
Когда он вернулся, я съела яйца и играла с кусочком тоста. Он посмотрел на мою пустую чашку и на крошки на тарелке, но я не стала искать отговорки. Еда в больнице была ужасна.
