У одного из многочисленных боковых входов на территорию Хескалифоса Трис остановилась и нахмурилась. Джумшида сказала свернуть влево или идти прямо после выхода за ограду университета?
Девушка примерно её возраста стояла неподалёку у эстакады, вытряхивая содержимое мусорной бочки в тачку. Мускулы на её руках бугрились как стальные канаты. Хотя она явно была женского пола, её волосы были острижены по прямой линии на уровне ушей, и одета она была в такую же длиннополую куртку, какие носили тариосские мужчины. А ещё она была очень грязной.
‑ Простите, ‑ позвала её Трис. ‑ Вы знаете, как пройти на Площадь Ачаи?
Девушка взяла вторую из ряда бочку и высыпала её содержимое в свою тачку.
Трис откашлялась и повысила голос:
‑ Я сказала, можете ли вы мне указать путь к Площади Ачаи?
Взгляд девушки метнулся в сторону Трис, но лишь на миг. Она поставила пустую бочку обратно и взяла полную.
«Ну», ‑ подумала Трис, ‑ «она меня слышит; просто грубо себя ведёт». Она решительно подошла к тачке.
‑ Вы что, не верите тут в вежливость к приезжим? ‑ сварливо спросила она. ‑ Или вы, тариоссцы, настолько убеждены, что мир начался отсюда, что даже не утруждаете себя элементарной вежливостью?
Хотя поднятая ею бочка была опустошена лишь наполовину, девушка поставила её и упёрла взгляд в кончики туфель Трис.
‑ Вы, шэ́йнос, ‑ тихо произнесла она, использовав тариосское слово для обозначения чужеземцев. ‑ У вас на родине что, нету путеводителей?
Трис нахмурилась ещё больше. Особо терпеливой она не была.
‑ Я задала простой вопрос. И если уж ты хамишь, то могла бы смотреть на меня прямо.
‑ О, вопрос весьма прост, ‑ всё ещё тихим голосом ответила девушка, не отводя взгляда от практичных туфель Трис. ‑ Тебе так же просто было бы следовать в том направлении, куда показывает этот твой клюв. И я дам тебе немного информации бесплатно, поскольку ты, очевидно, слишком невежественна, чтобы жить. Ты не говоришь с пра́смуни, а прасмуни не говорят с тобой. Прасмуни не существуют.
‑ Кто такие прасмуни? ‑ потребовала Трис.
Она решила не обижаться на комментарий относительно её носа. Он никогда не был лучшей частью её лица.
‑ Я — прасмун, ‑ ответила девушка. ‑ Моя мать, мои сёстры и мои братья — прасмуни. Мы неприкасаемые, падшие, невидимые. Ну что, дошло до твоей тупой башки, северянка?
‑ Почему? ‑ спросила Трис, теперь уже из любопытства.
Это было гораздо интереснее, чем просто ответ на её вопрос.
‑ Почему прасмуни обязаны быть такими?
