Ножи у него на запястьях были закреплены скрученной пенькой. По его приказу завязки распустились, и рукояти ножей скользнули в его ладони.
‑ Пацаны, играйте сами в свои игры, ‑ сказал он юнцам на чаммурском с сильным акцентом. ‑ Я всего лишь занимаюсь своими делами.
Один из них, низкорослый и чернокожий, скрестил руки на груди.
‑ Ты на земле Гадюк, экну́б, ‑ «чужеземец».
‑ Вы неверно меня поняли, ‑ Браяр поймал взгляд говорившего. ‑ Я не занимаюсь теми же делами, что и вы.
Плохо знакомые чаммурские слова неуклюже слетали с его языка. Он надеялся, что они означали то же самое, что и на западе.
‑ Я просто пришёл за покупками. Кроме того, соуки — свободные районы. Вы не можете называть их своей территорией.
Молодой человек, стоявший рядом с первым, который заговорил, поднял бровь. Он был высоким, стройным, с коричневой кожей, в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Его взгляд был твёрдым как камень.
‑ Если что-то лает как собака, ест как собака, ходит как собака — значит это собака, ‑ лениво произнёс он. ‑ На наш взгляд, ты выглядишь как соперник, экнуб. И за этими дверями ты — на территории Гадюк.
Браяр почесал в затылке. Грубый ответ, даже если он поднимет Браяру настроение, лишь принесёт ему ещё больше неприятностей, а не меньше.
‑ Соперничество — только у вас в головах, парни, ‑ сообщил он им. ‑ Я всего лишь мимо проходил.
Чернокожий парень посмотрел Браяру в глаза.
‑ Лучше бы это было правдой, ‑ предостерёг он. ‑ Мы не любим браконьеров.
‑ Совсем не любим, ‑ добавил высокий.
Гадюки с отработанной практикой непринуждённостью смешались с толпой.
Браяр задвинул ножи обратно в ножны на запястьях и приказал пеньковым завязкам снова их там закрепить. Так значит подвеска на кольце в носу означала Гадюку. Он подумал, кем же тогда была чёрно-белая банда, и знали ли её члены о том, что Гадюки заявляли улицы вокруг Золотого Дома своей собственностью.
«Не моя головная боль», ‑ осознал он, сворачивая в проход, где продавали амулеты. «С бандами я распрощался навсегда».
До заката оставался час, когда он покинул Золотой Дом и повернул к зданию на Улице Зайцев, которое они снимали вместе с Розторн. Движение по улице усилилось, люди возвращались под защиту стен по окончании рабочего дня. Браяр уклонялся от верблюдов, мулов, людей, мельком касаясь каждого растения, которое вытягивалось к нему от земли и с подоконников разных домов, даря каждому из них немного внимания, прежде чем приказать вернуться в свой горшок или обвиться обратно вокруг решётки. Беспризорница не выходила у него из головы.
