Никола, конечно же, не получала того удовольствия, что двое других, но, похоже, и ей вечер доставлял определенное наслаждение, пусть даже извращенное. Я, разумеется, не имею в виду самый очевидный вариант: что ей нравилось лицезреть своего приятеля – или бывшего приятеля – на сцене. Я по-прежнему подозревал, что она вынашивает некий план мести и главное ждет меня впереди.
Так что, учитывая столь откровенно шкурные интересы трех своих слушателей, обращался я в основном к единственному представителю публики, который пришел ради самого выступления, – к женщине в роговых очках. Поначалу она закуталась в пальто, подняла воротник, закрыла глаза и увлеченно слушала непристойности, которые я читал. Затем, когда очередь дошла до философских кусков, достала блокнот и принялась делать пометки. Ее поведение выглядело очень странно, но вскоре я сообразил, что она, должно быть, – репортерша местной газетки, а вовсе не честный представитель публики, но если так, то Грегори сумел привлечь внимание прессы. И на том спасибо.
Читал я чуть больше сорока минут. Выступление казалось нескончаемым, но когда оно все же завершилось, я удовлетворенно перевел дух. Конечно, можно было сожалеть о качестве и количестве аудитории, но сам я неплохо потрудился – как от имени Грегори, так и от своего собственного. Настало время вопросов из зала. Я предполагал, что таковых будет немного.
Рут Харрис немедленно взялась за дело:
– Я вот что хотела бы спросить: в какой степени роман является автобиографичным?
– Ну, – ответил я с учтивой улыбкой, – вообще-то я никогда не застревал в глыбе воска.
Ответ ее не развеселил.
– Это понятно, – отрезала она. – Я имею в виду эротические места: бисексуальные оргии, эпизоды в турецкой бане, групповой секс с пожилыми женщинами.
На мой взгляд, сексуальные эпизоды в книге были самыми неубедительными. О личной жизни Грегори Коллинза я не знал ничего, но не верил, что он прошел через все это. Упоминание о сексе с пожилыми женщинами имело вполне очевидный подтекст, и я решил задавить поползновения Рут Харрис в зародыше.
– Знаете, всегда существует некое расстояние между опытом автора и его произведением. Думаю, будет к лучшему, если эта дистанция останется загадкой.
Я покосился на Грегори, он согласно кивнул. Ему понравился мой ответ. Рут Харрис – нет. Она задала еще несколько вопросов, призванных вскрыть истинные масштабы многоликой извращенности автора. Я постарался разочаровать ее по максимуму.
