— И дел на три оглядки! — жутко сверкнули с окровавленного лица зубы Таббара.
От волкодлака осталось мокрое место. Пурпурная кучка окровавленных костей, влажных ошметок и изгаженный клочок шерсти. Где была морда, где лапы — уже не разобрать.
Джелрой не спеша приблизился к монструозным останкам, по привычке заложив большие пальцы рук за толстый кожаный ремень. С задумчивым видом он поглядел на дело рук моих, потом, не менее задумчивым взглядом, смерил меня саму:
— Быстро сработано.
— Но не сказать, чтобы чисто, — во взгляде, которым наградил меня Кассли, не было ничего одобрительного.
— Надеюсь, в честь нашей победы, твой папаша расщедрится на ванну? — толкнул Оукмар плечом юного Вертэя.
— Я бы на это не слишком рассчитывала, — сокрушенно вздохнула Мэл.
— А тогда мы прям так по его великолепному паркеты и покатаемся! — заржал Оукмар. — Загадим всё, что сможем.
Мужчинам шутка, судя по громоподобному хохоту, понравилась.
Лошади от нас норовили шарахнуться. Ну, мы и сами себе в таком виде нравились не слишком. Впрочем, все пребывали в хорошем расположении духа. Дело сделано, чисто, быстро и без потерь.
— Впервые со мной такое! — гудел, как набат, Таббар. — Я и боевого топора достать не успел, а эта пигалица его уже в фарш превратила.
— Эй, Мэл? — позвал Кентар.
— Чего тебе? — хмуро откликнулась воительница.
— Не знаешь, волкодлаков можно есть?
— Вот ещё! — фыркнула воительница. — Стану я голову такой чепухой забивать?
— Да не знает она, не знает! — скалился Джелрой. — Наша Мэл вообще понятия о том, как и что готовят, не имеет. Она же жратву только в тарелке-то и видит.
— Что за баба! — покачал головой Кентар, и было совершенно непонятно, то ли его огорчало подобное положение дел, то ли, напротив, искренне восхищало.
— Я знаешь, о чем думаю? — откликнулась Мэл. — Час, то ли слишком ранний, то ли слишком поздний?
— Всё одно, — буркнул Таббар.
— В замок-то нас пустят?
— Не беспокойтесь, — заверил наш лордёныш. — Пустят обязательно.
К моменту, когда мы добрались до замка, кровь чудовища успела запечься, и мы все выглядели так, будто всех сначала освежевали, а потом, уже освежёванных, немножко поскоблили. Себя я, конечно, не видела, но вряд ли мне повезло сильно отличиться от остальных.
Двери замка перед нами действительно распахнулись, но приветливостью там и не пахло. Наверное, сложно испытывать теплые чувства к людям, выглядевшим, как головорезы.
Хозяйка смотрела на нас, брезгливо поджимая губы.
