А она говорила резко, ссылаясь на факты.
Никишов нахмурился:
— Довольно, довольно об этом! Я павловский нужник расчищу! Расчищу, товарищи!
— А породившие Его причины? — не унималась Матвеева. — В прошлом году прошёл слух, что Есть решение Верховного Совета РСФСР об образовании в Хабаровском крае Колымского округа. Но дальше слухов дело не пошло…
— Да-да! И спросить не с кого, и пожаловаться некому! — крикнул кто-то нерешительно.
Зал зашумел. Никишов встал и поднял руку. Все смолкли.
— С момента передачи Дальстроя в ведение НКВД — это уже не тот старый Дальстрой, а огромнейший хозяйственный комплекс, комбинат особого типа. Тут специфические условия, как определил товарищ Сталин. Поэтому указ РСФСР был отменён.
— Вот и острые коготки, понял? — наклонился к Колосову Осепьян.
После совещания Юрий подошёл к Матвеевой.
— Нина Ивановна, Нина Ивановна, ну и изменились же вы!
— Что, постарела?
— Нет, совсем другое, — улыбнулся Колосов. — Стали независимей, решительней.
— И годы и жизнь делают нас не только старше, но и порой совсем меняют. Ну а как ты? Значит, Женя в Ленинграде?
— Помнишь, как Ехали на Колыму? Всё в жизни сложно. Когда-то думала увидеть Анатолия крупным учёным, а вот как всё повернулось. Валя? Так и осталась одинокой. Работает маркшейдером на Аркагале. А Самсонова давно не видел?
— Скоро три года.
— Будет проезд на прииск, поезжай, не узнаешь. Интересным стал человеком.
— Он всегда был по-своему интересным. Как там Толька?
— Молодец. Опять ожил. Он у нас и механик, и агроном, и почти хирург, — засмеялась Матвеева. — Комиссар распорядился в столовой организовать банкет для участников совещания. Поужинаем и Едем в больницу. У меня быстрая лошадь.
Когда Юрий с Матвеевой пришли в столовую, веселье там было в полном разгаре. Юрий присмотрел свободное место за одним из столов и принёс из кухни две табуретки.
— Что же, Нина Ивановна, гульнём?
Центральная больница для заключённых имела свое подсобное хозяйство.
Жалобно завывала циркулярная пила, постукивал движок электростанции. В приземистом хлеву сонно похрюкивали свиньи, вдруг в конце посёлка загорланил петух. Нина Ивановна и Колосов подошли к бараку. Из открытой форточки донёсся голос Анатолия.
— Я совершенно здоров, Николай Иванович! Ещё раз повторяю, что золото Чай-Урьи неоднородно. Значит, Есть и другой поток россыпи. Его надо найти. Писал, никто не отвечает. Раз я жив, то обязан довести дело до конца.
— Я собирал тебя по частям. Ты и здесь делаешь нужное дело! — решительно прогремел бас, хлопнула дверь, и всё стихло.
