Юрий протолкался к трибуне. Невдалеке от неё стоял Зорин и с улыбкой поглядывал на Расманова.
Чему радуется? — возмутился Юрий и, заметив Осепьяна, подошёл к нему.
— Вы тоже здесь? А как же Нексикан?
Осепьян наклонился к уху Юрия.
— Краснова хотел видеть. Привезли для очных ставок. Дело-то вот уже больше года никак не склеят. Теперь Зорин разъезжает с ним по старым местам Его работы. Как видно, не гладко выходит.
— Виделись?
— Да. Ждал у дороги. Молодец. Держится прекрасно. Лицо спокойное, только бледное. Прошёл мимо, подмигнул и успел шепнуть, что у него хватит пороха в пороховницах.
На трибуну поднялся Агаев.
— Ледышка, сухарь. Кажется, для него всё равно, война или нет. Слов найти не может, — поморщился Юрий.
Осепьян взял Его за локоть и потянул к «эмке».
— Едем! Противно, когда в душу кидают мокрую щебёнку. Да и Расманов. Работает больше Языком, не любят Его на прииске.
Но Колосова выступление Расманова взволновало. Конечно, с добровольческим отрядом имени Никишова он перехватил, но ведь в числе первых публично подал заявление.
Заседание парткомиссии затягивалось. Оно проходило во вновь построенном здании управления.
Стенные часы уже пробили десять, а в коридоре Колосов заметил Ещё человек пятнадцать и все с приёмом в партию.
Над головой торжественно горела люстра. За окном застыл свет белой ночи, хотя оранжевая полоска заката Ещё не затухла. Ночные бабочки бились снаружи о стёкла, оставляя серебристые пятна пыльцы. Над головой назойливо звенел комар. В такую минуту всё это казалось кощунством. Он стоял у приставного стола, отвечал на вопросы. Секретарь парткомиссии Ещё раз просмотрел рекомендации.
— Есть предложение принять товарища Колосова в ряды Коммунистической партии большевиков. Прошу голосовать.
У Юрия на лице выступил пот. Нет, всё хорошо. Даже Агаев поднял руку.
— Единогласно! — объявил секретарь и, пожав Колосову руку, взял следующую папку.
Юрий потоптался на месте и вытер с лица пот.
— У меня подано Ещё одно заявление. Я, как и другие, внёс сбережения на покупку оружия и прошу отправить меня на фронт.
Всё это время Юрий жил в лихорадочном напряжении. От Жени не было никаких известий. Ленинград стал линией фронта. Колымчане осаждали военкома, но всем отказывали. Прохоров первым додумался собрать группу трактористов. Они перевели деньги в Фонд обо-роны и послали телеграмму с просьбой разрешить им приобрести танк и выехать на защиту Родины. Пришёл ответ с благодарностью и разрешением за подписью Сталина. Это окрылило остальных.
