— Вы не подумали о том, что я мог просто бросить ваши вещи?
— Ну, это, конечно, исключалось, — засмеялась она.
— Но всё можно было сделать значительно проще и с тем же результатом.
— Зачем же? Всё получилось чудесно. Разве не так?
Он резко повернулся и направился к двери.
— Сергей Константинович! Мы ещё встретимся с вами! — донёсся смеющийся голос.
Вокзальная площадь уже опустела. Только кое-где на чемоданах и тюках разместились одинокие пассажиры. Одни курили, другие дремали. Мимо прошла группа моряков. Пропустив ломовика с горой Ящиков, Фомин пересёк площадь и подошёл к грузовику. Маленький, подвижный человек с повязкой «Дальстрой» на рукаве суетился рядом. Фомин забросил чемодан в кузов.
— Вы, собственно, откуда? — повернулся к нему человек.
— С поезда.
— Договор?
Фомин достал из кармана гимнастёрки розовую бумажку в четверть листа.
— А-а, по приказу наркома. Вам куда?
— В управление лагерей, в хозяйство товарища Васькова, — ответил Фомин и, схватившись за борт, легко запрыгнул в кузов.
— Это на Вторую Речку, на пересылку, доставим.
Пересыльный пункт управления лагерей Фомин узнал по зелёным рядам новых палаток, разбитых на пустыре. Высокий забор, обнесённый колючей проволокой, сторожевые вышки.
— Да-а, — протянул Фомин и вылез из кузова.
Какой чёрт дёрнул меня согласиться на лагерную работу? Не приживусь, — думал он, разглядывая строгий прямоугольник лагеря.
У деревянного здания заметил людей в военной форме и направился туда,
— Начальник управления, товарищ Васьков, как правило, знакомится лично, — Инспектор кадров попросил подождать и вышел с документами Фомина.
— Прошу! — пригласил он через несколько минут и проводил до дверей кабинета.
Грузный военный без знаков различия поднялся из-за стола, пожал руку.
— Та-ак. Значит, бывший пограничник? Это хорошо. Два года секретарь комсомольской организации части? Отлично.
В эту минуту Фомину хотелось быть где угодно, но только подальше от этой колючей проволоки.
— Хотели быть учителем? Похвальное стремление. Вы, значит, с Кубани? Почти земляки. — Васьков отложил документы.
Фомин понял — придётся работать в лагерях.
— Вот так, дорогой товарищ Фомин, — Васьков подошёл к окну. — Значит, просился в деревню фруктовые сады разводить? Детишек учить. Так сказать, прививать любовь к знаниям и труду? А вместо Юга — пожалуйста на Север. Вместо школы — вот вам тюрьма. Какая не-справедливость, ай! яй! Крепко огорчился. Правильно говорю? — И, повернувшись к окну, быстро отдёрнул занавеску.
