— Ну, чего ж ты молчишь, браток? Рассказывай. Это же брат мой, тетя Маня. Четыре года не виделись… Как там папа, мама, говори же, Марк!
Марк что-то пробормотал. Он не ожидал такой бурной сцены и стоял растерянный, не зная, что делать. Комендантша смотрела на него с сочувствием.
— Дай опомниться-то человеку! — прикрикнула она на Саню. — Налетел, как буря.
— Не могу, тетя Маня. Четыре года. А это ж мой единственный брат. Двое нас всего.
Моряк на мгновение отвернулся, украдкой приложил полотенце к глазам. Комендантша растроганно покачала головой:
— Вот оно что значит — кровь родная… В другое время от этого балбеса слова серьезного не услышишь, а тут… — Она спохватилась, сказала: — Да чего ж ты человека в коридоре держишь? Устал он, чай, с дороги, а ты…
Моряк обнял Марка за шею и, продолжая изливать восторг, потащил его в свою комнату. Степа на минуту задержался: надо было закрепить успех. Когда «братья» ушли, он сказал комендантше:
— Ой, как похожи, однако! И один высокий, и другой высокий. И у одного плечи — во, и у другого плечи — во! Почему так бывает, тетя Маня?
— Кровь! — изрекла комендантша. — Кровь, понял? У меня две племянницы вот так же: и глазки, и носики, и губки… Как две капли. Даже пальчики на руках у девчурок одинаковые, маленькие такие, аккуратненькие. Да, Степушка… Родная кровь — она, парень, дело великое. Видал, как Санька растрогался-то? Вот оно что…
— Раскладушку бы Кердышу на время, — посоветовал Степа. — Брат, поди, погостит маленько у него…
— Раскладушку обязательно. И матрас. Можно и одеяло… Пойдем, Степа, возьмешь все… А брат Санькин, видать, не чета этому оторви да брось. Скромный, неразговорчивый.
3
У стены над кроватью Кердыша висел метровый фрегат с полной оснасткой. Он словно плыл по воздуху, а когда в раскрытую форточку влетал ветерок, белые паруса оживали, фрегат покачивался и было слышно, как поскрипывают мачты.
Рядом с фрегатом — две фотографии, вырезанные из «Огонька»: Нансена и Седова. Чуть пониже — портрет сурового моряка, похожего на Кердыша. На тумбочке и маленькой деревянной полке — книги. Здесь и «Лоция Баренцева моря», и «Русские мореплаватели XVIII века», и «Оснастка парусных кораблей»…
«Морская душа!» — решил Марк, глядя на Кердыша, раскуривающего изогнутую трубку. И для приличия спросил:
— Любишь море?
Кердыш коротко, сразу как-то посуровев, ответил:
— Люблю.
Степа грустно подтвердил:
— Любит море, однако.
— И давно плаваешь, Саня? — уже с интересом спросил Марк.
