— Старшина дожидается, — сказал, наконец, Марыч, не выдержав тягостного молчания.
— А? — переспросил Псалтырин.
— Старшина пришел.
— Старшина? Какой старшина?.. Ах, да… Ну, пусть войдет.
Через минуту вошедший старшина помолился на икону, поклонился и сказал:
— Чай с сахаром!
— Здравствуй, — холодно отвечал Псалтырин. — Ну, что?
— Ничего-с. Приказали придти.
— Да, да, да… Ну, что ж ты придумал?
— Да что… На вашу милость положились.
— Ты говори толком.
— Во всем без препятствия.
— Ничего не понимаю.
— Согласны сделались мужички… Стало быть, ежели на Соболевском, к примеру, и на то согласились из вашей воли не выходить.
Псалтырин посмотрел на него с недоумением.
— На Соболевском? Из моей воли не выходить? Что ты говоришь?
— Так точно.
— Что это значит? Как на Соболевском, ежели туда проехать никак невозможно?
— Уж, стало быть, стараться будут как-нибудь.
— Черт знает что!
Псалтырин, почуяв опять какую-то каверзу, взволнованно заходил по комнате. Лицо его покрылось пятнами.
— Что это значит? Скажи хоть раз в жизни правду без подвохов! — звонким голосом закричал он.
— Говорят: ежели на Соболевском, и на том без препятствия.
— Да ты скажи мне: можно туда проехать?
— Кто его знает, можно ли. Конечно, я, например, не езжал.
— Стало быть, нельзя?
— Кто знает! Может, и проедут, благословясь.
— Да как проедут, когда нет дорог? Скажи мне по совести, отчего такая перемена?
— Разве их поймешь! Хомутаются, хомутаются. Сами знаете, какой у нас народ. Галдят, галдят безо всякого толку. Так и тут: пошумели, пошумели, а теперь "спасибо, говорят, и на этом". Сами знаете, вам хорошо известно о нашей необразованности.
— Все ты врешь. Не верю я тебе ни на один вершок. Марыч! Позови ходоков, что были у меня, Куприянова и Киселева. Живо!
— В волость беги, они в волости сидят, — прибавил старшина.
Вскоре явились ходоки, несколько встревоженные.
— Что у вас случилось? Какая вас блоха укусила? — накинулся на них Псалтырин.
Ходоки тревожно переглянулись, вопросительно взглянули на старшину и спросили:
— Насчет чего это?
— Старшина просит отвести Соболевское урочище, — так, говорит, общество желает. Верно это?
— Верно.
— Но почему? Что это значит?
— Время не терпит, — сказал Куприянов:- Докудова тянуть? Ждали-ждали, просили-просили, конца-краю не видно! Осень на дворе, — не до зимы тянуть.
— Так. А если я вам Сухой лог отведу, как вы сами просили, тогда как? Ладно?
— На что лучше… — скороговоркой начал было Киселев, но Куприянов не дал ему договорить.
