Якобина почувствовала рядом чей-то локоть и повернула голову.
– Что с тобой? – прошептала Флортье. Якобина впервые видела ее в головном уборе – в миниатюрной шляпке, ловко сидевшей на высокой прическе. Ветер ласково теребил оборки голубого платья и рюши на зонтике. – У тебя лицо тоскливое, как три дня дождливой погоды.
Щурясь от солнечного света, который отбрасывали белые стены строений, Якобина смотрела на голые площадки вокруг пакгаузов, грязные и некрасивые, на таскавших грузы китайцев с длинной косичкой под остроконечной соломенной шляпой. На краю канала швартовались гребные лодки и маленькие парусные суденышки. Над ними высились грузовые краны, напомнившие Якобине виселицы. Она поскорее опустила взор, когда заметила, что на них смотрят темнокожие мужчины, праздно сидящие на пристани.
– Не знаю, – пробормотала она. – Я представляла все немного по-другому.
– Как?
Не успела Якобина облечь свои мысли в слова, как к Флортье обратилась госпожа тер Стехе.
– Ну как, фройляйн Дреессен, вы взволнованы?
– О да, – услышала Якобина радостный ответ Флортье и снова задумалась. Признаться честно, до этого она смутно представляла себе Батавию. Лишь нечеткие образы белых домов колониального стиля и пышных садов на краю тропического леса. Во всяком случае, как город, в котором каким-то образом отразилось славное прошлое Нидерландов, великой торговой державы, связанное в Батавии с историей давно исчезнувшей Объединенной Ост-Индской компании. Ее единственной четкой эмоцией была надежда обрести определенное место в жизни, став учительницей и гувернанткой. За рамками семейной жизни и все-таки принадлежа к ней, освободившись от давления светских событий, но так, чтобы это не воспринималось как недостаток, ведь гувернанткам не нужно присутствовать на балах и чаепитиях. Она надеялась, что ее будут ценить и что больше никто не будет подыскивать для нее мужа. Гувернантка обязана быть незамужней, а целомудренность – высший принцип, равнозначный для Якобины вожделенной свободе.
С грохотом и резким ударом, от которого задрожал старенький корпус, а на палубе раздались испуганные крики и началась сумятица, буксир пришвартовался. Мужчины с лицами цвета меди, в широких штанах, рубашках с засученными рукавами и в платках на черных волосах, гортанно перекликаясь, помогали путешественникам сойти на берег и несли их багаж. В деревянном павильоне другие таможенники открывали на длинных столах чемоданы, заглядывали в них, а иногда и рылись. Якобина покраснела до корней волос, когда молодой таможенник с лихо закрученными кончиками светлых усов тщательно пересмотрел ее аккуратно сложенное белье. Рядом хихикала Флортье, игриво переговариваясь с пожилым служакой.
