Плавание продолжалось уже две недели. В постоянно менявшихся оттенках морской и небесной синевы ничто не говорило о том, что Европа осталась позади. Только по усилившемуся жару солнца можно было понять, что пароход привез их на Восток.
Якобина погрузилась в состояние блаженной лени. Ее больше не отвлекали скалистые берега и голые острова, еле заметные в висящей над морем дымке. Устроившись в своем шезлонге, она смотрела на бескрайнее небо и на легкую морскую зыбь. Она часами держала на коленях раскрытую книгу, не заглядывая в нее; последний прочитанный абзац она одолела много дней назад. Иногда ее сознание цеплялось за отдельные мысли, которые неспешно плыли, словно клочки облаков по небу, такие же бесформенные и неопределенные.
Потом переводила взгляд на Катье, Тресье и Лейсье, игравших в куклы.
– Когда мы прибудем в Батавию, – тихонько шепнула Флортье, – она сможет застелить этим весь свой новый дом.
Якобина украдкой оглянулась на госпожу Вербругге, которая сидела под маркизой и усердно вывязывала крючком очередное кружевное покрывало. Кажется, уже восьмое после начала поездки. Не отрывая глаз от рукоделия, она выслушивала советы и рекомендации, которыми ее с эпическим размахом осыпала госпожа тер Стехе, и понимающе кивала. Рядом с дочерью дремала госпожа Юнгхун, запрокинув голову и сложив на животе пухлые ручки. Госпожа Росендаал читала, а фройляйн Ламбрехтс разглядывала с кислой миной морскую даль. Изредка к ним присоединялась госпожа Тойниссен; ее нежное, девичье личико было бледным, под глазами лежали синеватые тени. Ее изматывала морская качка, а пока еще не заметная беременность подолгу держала ее в каюте.
Якобина приняла прежнюю позу, и Флортье тоже склонилась над книгой. Она взяла ее в так называемой «корабельной библиотеке», вернее, в шкафу, набитом растрепанными и покоробленными от сырости книгами. Подогнув под себя ногу, она уныло перелистывала волнистые страницы, а другой рукой накручивала на указательный палец прядь волос. Потом захлопнула книгу и оттолкнула от себя. Та упала с ее коленей на пол. А Флортье со стоном вытянула ноги и устроилась в шезлонге.
– Мне смертельно скучно, – заныла она, пошевелила ступнями и посмотрела на Якобину, ища сочувствия.
Якобина заморгала и снова опустила взгляд на страницы книги.
– К сожалению, – подчеркнуто медленно, не без едкости проговорила она, – в моем обществе не очень-то интересно.
– Нет-нет, неправда, – весело возразила Флортье. – Но все-таки мне хочется, чтобы ты рассказала о себе чуточку больше. Ведь иначе мне остается только гадать и придумывать всякие небылицы.
