Она улыбнулась вопреки себе. Скайбрайт никогда не разговаривала так близко с мальчиком своего возраста, разве что для того, чтобы заплатить за овощи на рынке.
— Я Кай Сен, — он поклонился, обеими руками сжимая посох, и он оказался параллелен земле.
— Скайбрайт, — застенчиво кивнула она.
Он указал на ее стирку.
— Я не хотел вмешиваться. Не против, если я немного здесь отдохну?
Скайбрайт вернулась к полосканию простыни, а он сел рядом с ней на берегу ручья. Чувствуя себя неуютно, она была рада, что он смотрел на воду. Их окружали толстые деревья, и казалось, что они — единственные люди в этом районе. Он прикрыл глаза и поднял голову к небу, словно связываясь с ним. Она погрузила простыню в воду, ударяя по ней, чтобы хоть немного пошуметь.
— Так ты подглядывала? — спросил Кай Сен, нарушив тишину.
Она заправила прядь волос за ухо.
— Госпожа попросила меня. Она всегда полна диких идей.
— И стоило карабкаться туда?
— Я увидела тебя, — она выжала простыню и поняла, что ее простое замечание могло быть понятно иначе. Она вообще-то не была такой скромной, но он действительно был самым интересным из того, что она видела с дерева. Замерев, она решила закрыться мокрой простыней.
Его темные брови поднялись, а потом он рассмеялся еще раз. Ей понравился его смех — живой и непринужденный.
— Надеюсь, залезть туда было просто, — он улыбнулся ей, его пальцы искали камешки у края воды. Его ладони были широкими и загорелыми. Она встряхнула простыню и расправила ее на камне, устроившись рядом с ним, лишь посох был преградой между ними.
— Почему ты не похож на остальных? — спросила она.
Он бросил камешек в воду, тот один раз подпрыгнул, а потом утонул.
— А ты прямолинейна.
Как она вообще может говорить с мальчиком? Как это происходит? Она не понимала. Все, что Скайбрайт знала, было то, что эта близость тревожила ее, она не могла это объяснить.
— Моя госпожа тоже так говорит.
Он бегло взглянул на нее, и она вспомнила, как он изучал ее на огромном расстоянии с площади храма, словно мог видеть ее душу.
— Твое лицо открыто, да, — уголки его рта приподнялись, когда он бросил следующий камешек в ручей. — Я не похож на остальных, потому что я не совсем монах.
— Ах, — она вскинула брови, но он не посмотрел на нее.
— Я учился и тренировался в монастыре как монах. Но мне не позволили принести обет из-за этого, — он поднял подбородок. Отметина была ярко-красной, она такую не видела никогда, из-за метки часть его горла была цвета плоти и казалась уязвимой.
