— Лерая, — Лин, остановившись шагов за десять до волшебницы, низко, старомодно поклонился.
Лерая была высокой, статной женщиной. Выглядела она молодо, возраст — не более сорока лет — проглядывал в мелочах: в морщинках вокруг глаз, в высохшей коже рук. Но почему ее прозвали Светлой, Зура никак не могла понять: разве что то была та тонкая разновидность юмора, которая требует называть Малюткой самого дюжего бойца в отряде.
Темноту ее кожи никак нельзя было объяснить загаром. Густой шоколадный цвет, похожий на свежую глину, встречался иногда у купцов, прибывших с востока, с Миора, хоть они и редко заплывали сюда. Зура до сих пор была знакома только с одним темнокожим наемником, но и тот казался светлее: его отец все-таки был ронцем. Откуда эта-то тетка здесь взялась? Тем более кучу лет назад… а сколько ей лет, кстати?
Лицо Лераи походило на ронские не больше, чем лица степняков: слишком резко намеченные скулы, слишком широкий нос, слишком полные губы… Красивая женщина, да, но для напряженных нервов Зуры эта красота показалась неприятной.
— Лин-отшельник, — проговорила Лерая. — Что же, ты наконец решил идти ко мне в помощники? Вдвоем с тобой мы многого можем добиться. Ты всегда ставил перед собой грандиозные цели.
В голосе Лераи чудилось что-то, похожее на шум волн в найденной на пляже раковине.
Зура постаралась не выдать своего беспокойства. Неужели в этом и состоял план Лина?
— При всем моем уважении, я действительно ставлю перед собой значительные цели. Но не любой ценой, — Лин поклонился.
— Чрезмерна ли цена, что платят все наши товарищи?
— Как хорошо, что вы сами сказали первой, потому что я пришел поговорить именно об этом. О цене, которую придется заплатить за бездействие, — Лин ронял слова спокойно, даже вкрадчиво. — Госпожа Лерая, я знаю вашу историю. Вы были первой на этом берегу. Вы заключили союз со здешним морем и возвели свою башню, когда Тервириен был только маленькой рыбацкой деревушкой. Вы видели падение герцогства Адисского, вы видели становление империи Роны. Я не верю, что вы хотите увидеть, как этот берег опустеет.
— Берег никогда не становится пустым по-настоящему.
Лин взмахнул рукой, и в воздухе появилась уже знакомая Зуре картина: бухта, перегороженная льдом. К ее удивлению, она уменьшилась, отодвинулась в сторону, и рядом с ней возникли другие. Несколько бухт, линия побережья, какой-то остров — один, другой… Совершенно разные береговые линии, совершенно разные рельефы: где-то скалы, где-то берег был пологим… Одинаков был только подступившая к берегу вплотную белая кайма. Зура подумала, что он похож на застывший жир в котелке с супом. Она любила жирные блюда, а обитатели здешних пустынь жир жалели…
