Я сильнее, чем нужно, захлопываю дверцу шкафа и выхожу к Джорджу в коридор. Тут я соображаю, что не знаю, сколько времени здесь провела.
– Недели две примерно, – говорит Джордж по дороге к лестнице.
Две недели. Конечно, Калебу известно, что я сбежала. Рад ли он? Встревожен? Понятия не имею, почему он не вернулся за мной, но что-то ведь наверняка произошло. Мне впервые приходит мысль, что он мог подвергнуться опасности. Что, если Блэквелл решил, будто он замешан в моем бегстве? Что, если его арестовали? И сейчас пытают?
Мысль эта так меня оглушает, что я натыкаюсь на стену, задевая тяжелую картину в золотой раме.
– Осторожнее! – говорит Джордж, протягивая руку, чтобы поправить покосившуюся картину. – Не ушиблась?
– Все нормально. Должно быть, просто нервничаю. Понимаешь?
Слова вылетают изо рта совершенно неосознанно, но я понимаю, что они правдивы. Действительно нервничаю. Видеть всех этих людей, ужинать с ними. Колдун, который спас меня, парень, который меня вылечил, девушка, которая меня вымыла, шут, который со мной подружился. Я у каждого из них в долгу, и все же они мои враги. Они так добры ко мне, и все же я готовлюсь их убить. Это так путает мысли, что под ложечкой собрался тугой тяжелый ком.
– Понимаю. – Он поворачивается ко мне с сочувственной улыбкой. – Если станет совсем невмочь, просто извинись и уйди. Скажешь, что плохо себя чувствуешь. Все тебя поймут.
– Все будет в порядке.
Джордж пристально смотрит на меня.
– Оглядись вокруг, – говорит он, разводя руками. – Я знаю, ты привыкла к королевскому дворцу, но тут тоже отличный дом. Возьмем, к примеру, вот эту дорожку. – Он указывает на дорожку, идущую по всей длине коридора. Красивая, сплетена из темно-синей, желтой и зеленой материи. – Ее смастерила слепая женщина, у которой нет руки. Не правда ли поразительно? Это случилось больше пятисот лет назад. Конечно, у нее много времени ушло на работу…
– Правда?
– О да, – отвечает он торжественно. – Видишь ли, когда вкладываешь деньги в изящные предметы домашнего обихода, главное – найти ремесленника с наибольшим числом физических недостатков. Тогда можно набивать цену до бесконечности.
Я закатываю глаза, но он идет вперед, даже не взглянув на меня.
– Видишь портрет? – Он указывает на картину, которую я чуть не сшибла, – женщина с мрачной физиономией. – Написан карликом. Приходилось целыми часами стоять на стремянке, чтобы доставать до мольберта. Картины, написанные карликами, стоят втрое против картин, написанных людьми обычного размера.
