Иван недовольно спросил:
— Что ему приспичило?
— Спешное дело, говорит.
— Пусть войдет.
Афанасий, сгорбившись, приблизился к кровати. Вид у него был помятый, болезненный, ночью глаз не сомкнул от раздумий. Остановившись, недоуменно смотрел и не мог сообразить, где же за пологом царь. Иван следил за ним в щелочку между половинами полога и размышлял: за чем пожаловал? Наконец разрешил говорить.
— Государь, скрытное дело, дозволь с глазу на глаз.
— Спирька, ты тут? Иди куда послал. — Царь сказал, а сам нащупал под подушкой большой нож, положил его удобнее. Афанасий согнулся еще ниже:
— Государь, вечор мы со Спирькой вошли к Даниле. Он читал твой свиток. — Афанасий замолк, молчал и царь. Потом настороженно спросил:
— Он говорил тебе, что в грамоте?
— Да, государь. По пьянке болтал несуразное.
— Что сказал?
— Говорил, что идут крымцы и ведет их Михаил Иоаннович, якобы великий князь.
Иван отвернул полог и спросил с издевкой:
— Какой же это великий князь, кроме нас?
— Другой, из Литвы. И будто он не признает тебя государем, а хочет на престол московский возвести Юрия Васильевича...
Афанасий увидел на лице царя подобие улыбки, более похожей па оскал. Иван продолжал издеваться:
— Мой брат Юрий Васильевич глух и безгласен. Как он может стать великим князем?
— Афанасий про другого, кой старше тебя, государь. Сын великой княгини Соломонии...
Иван соскочил с кровати, лицо его перекосилось, глаза готовы вывалиться из орбит. Он схватил обеими руками Афанасия за воротник рубахи с такой силой, словно собирался удушить.
— Врешь, подлый! Этого не было в грамоте!
Афанасий прохрипел:
— Слова Данилы, Богом клянусь!
Вошел Спиридон. Ему показалось, что царь отбивается, он выхватил нож, и мгновение отделяло боярича от смерти. Иван это понял, сильно толкнул Афанасия, который упал на колени, и поднял руку. Спокойно, будто ничего не случилось, сказал Спиридону:
— Не тронь. — Пошел, сел на постель. Некоторое время почесывал редкую бороду. Афанасий стоял на коленях, закрыв лицо руками.
— Запомни, Афонька, — Иван говорил раздельно и внушительно. — Никакого разговора у нас не было, и ты ничего не слыхал от Данилки. Забудь все, иначе укорочу тебя на голову! А теперь выдь на минутку. — Когда дверь за ним закрылась, обратился к Спиридону: — Ну?
— У боярича Данилы был только боярич Афанасий. Уложил его спать. Данила много говорил про крымцев, про твоего братца, князя Юрия Васильевича, и другое, а что именно, мой дурак не запомнил. Я дал ему по морде.
