— Спасибо, Устина, — кротко поблагодарила донна, и поднялась с места, — а сейчас иди отдыхать. Сначала Карик поспит возле меня… Берт, отнеси тихонько корзину в кресло… я подвинула его к кровати.
Под утро пришлось топить поставленную кузнецом печуру, так как у младенца разболелся животик и Лиарена, посовещавшись с няней, решила сделать новый отвар.
— Наверное, ему молоко жирновато, — задумчиво вздыхала она, бродя с ребёнком на руках вокруг стола, — мы же не знаем, насколько они разводили.
— А может просто привык к маковому отвару, — осторожно предположила Устина и подложила дров, — когда пьёшь отвар, ни боли, ни неудобства не испытываешь… а теперь он всё чувствует. Ой… я забыла сказать, вечером, когда вы уже спали, слуги принесли несколько корзин с детскими вещами… все новенькое и уложенное в мешочки с лавандой. А развёрнутое отдали прачкам, чтобы переполоскали. И еще… они нашли там целый сундук серебряных вещей… посуда, подсвечники, столовые приборы… и даже старинный стульчак для младенцев. К нему положены бархатные постилки… их сейчас тоже стирают. А стульчак, кувшины и тазики принесли нам. Пока можно застилать его свёрнутой пелёнкой и ставить неподалёку от печи, чтобы не остывал.
— Это замечательно, покажи мне его… — обрадовалась донна, рассматривая устойчивый стульчик на изящных гнутых ножках, — вот это? Очень удобная вещица. Вот сейчас и опробуем, как напоим Карика отваром.
Стульчак и в самом деле оказался очень удобен, малыш как в люльке полулежал на сильно откинутой назад, вогнутой спинке, а его ножки покоились на застеленной пелёнкой подножке. Пока донна с няней дружно уговаривали воспитанника опробовать это приспособление, проснулся Берт. Вышел из своей комнатки, посмотрел на возящихся с малышом женщин и поставил на печурку чайник.
— Пойду, схожу за пирожками… раз уж вы так рано встали, то можно перекусить. Мне дорина Майрена велела присматривать… чтобы вы не забывали кушать.
— А вот лгать нехорошо, — фыркнула донна, — откуда бы матушка знала, что я соглашусь тебя оставить?
— Так она мне и приказала… — признался, лукаво ухмыляясь, возница, — и даже письмо дала… на крайний случай, если вы не поверите.
— Письмо отдай… а не поверить такому мошеннику очень трудно, — улыбнулась донна, — но последний раз прошу, не поминай при хозяине про Дилу. Не люблю… когда человека за живое задевают… хотя сестру сама не сужу и никому не позволю. Не верю я… что она поступила бы так, будь у неё другой выход.
