Эрнест и Джеральд по очереди танцуют с Файф и Сарой. Пьют все они не меньше, чем когда-то в Париже, хотя теперь расплачиваются жестоким похмельем. Ничего, по крайней мере завтра у Файф не будет сил думать об Эрнесте и Марте. Все четверо сядут у бассейна, мучаясь головной болью, вяло что-нибудь пожуют, а потом расползутся по постелям. Поразительно, как похмелье помогает от ненужных мыслей!
Эрнест все время поправляет ослиную маску. Он явно на взводе, глаза воспаленные. Подхватив Файф, он крутит ее в танце, а потом сдирает маску и орет ослом, так что хохочут и королева фей, и оба робота. А он все продолжает кричать, пока наконец Джеральд не просит его заткнуться. Эрнест разворачивается и уходит. Файф вспомнились слова Джеральда, сказанные при похожих обстоятельствах: «Не понимаешь, как это всех достало?»
По просьбе публики оркестр заиграл медленную мелодию. Начал пианист, затем вступила труба. Партнеры танцевали, прижавшись друг к другу, насколько позволяли их костюмы. Сару пригласил лысый Ганди, Джеральд ведет Файф. Через его плечо ей видно, как Эрнест на кухне рыскает по шкафам в поисках чего-нибудь покрепче.
Женщина выводит «Все во мне» слегка надтреснутым голосом. Чудесная песня, такая пронзительно-грустная. Прекрасные, полные тоски слова, от которых перехватывает горло – женщина молит уходящего возлюбленного забрать с собой всю ее без остатка. Мягко вступает труба, певица умолкает, глядя на музыканта и плавно покачивая бедрами в такт. Может, тоже тоскует по мужчине, которого любит или любила когда-то.
А в голове у Файф все крутятся другие слова: «Несто. Навсегда. Марти. С любовью.»
– А тебе идет быть блондинкой, – говорит Джеральд, ведя ее в танце.
Она смотрит снизу вверх на его полную шею и пухлую щеку. Пожалуй, ей нравится эта легкая полнота зрелого мужчины. Файф кладет голову Джеральду на плечо:
– Ты всегда так добр ко мне. Но, кажется, ты со всеми любезничаешь.
– Ты иногда такая смешная!
Файф останавливается, чувствуя, как опускаются ее плечи, словно под непомерным грузом.
– Что с тобой? – пугается Джеральд. – Ты плачешь, Файф?
– Нет, все нормально.
Просто она вдруг поняла, что Эрнест заберет ее с собой всю без остатка, как в песне, – ее сердце, ее разум, ее голос. Отвернувшись от Джеральда, она видит, что и у певицы глаза на мокром месте, что она в слезах выводит последний куплет песни. Это реквием по ушедшей любви, он заполнил собою ночь.
Уже второй ливень за эту неделю. Разгоряченные чарльстоном и джайвом гости кинулись под навес в саду. Кубинцы с размазанным по лицам гримом и заметно растерявшие чешую русалки хохочут друг над другом счастливым пьяным смехом.
