– Говорят, тебе отвалили такой аванс за очередную книгу, что пришлось пить шампанское бочками, чтобы от него избавиться. – Сара играет длиной жемчужной нитью, то и дело ее прикусывая. – Дражайший Скотт, не злись, я просто слегка тебя поддразниваю. А кроме того, старине Хеммингштейну предстоит что-то в этом духе. – Сара обнимает Эрнеста за шею, целует в щеку.
Скотт мрачнеет. Пусть его дразнят – только бы не игнорировали.
– Ты так думаешь, Сара? – Эрнест изображает простодушие.
– Все девчонки на парижских улицах в одночасье заговорят, как твоя Брет Эшли[13].
– Ты о чем?
– Ну… Разве она не говорит постоянно «какая чушь»? Признайся, ты ее с меня списал?
– Вот уж нет.
– «Солнце» сделает тебя звездой, Эрнест!
– Конечно, – встряла Хэдли, глядя на мужа. – Это лучшее из всего, что он когда-либо написал. И он так много над ней работал.
Повисла многозначительная тишина. Ах да, она совсем забыла, что успех обязан даваться легко – или не приходить вообще. Все должно получаться играючи. Вечный час коктейля. Словно вся жизнь – это беззаботная юность и пьянящее веселье. А тяжкий труд – это удел других, менее одаренных.
– Я в том смысле, что мы надеемся, это будет огромный успех. – Хэдли пытается сгладить неловкость.
Оперение Файф вздымается и опадает от морского ветерка.
– Прекрасное название, – похвалила Сара.
– «Библия дает и не оскудевает», как говорит моя мать.
– Осмелюсь спросить, что же именно дает Библия, за исключением очевидного? – Кто-то приближается к ним по дорожке со стороны моря, в одной руке корзина с фруктами, в другой – запотевшая бутыль вина: точно оживший персонаж древнегреческого мифа. – Духовное окормление, стандартные проповеди, а может, просто бумагу на папиросы?
На вид незнакомцу не больше тридцати, у него коротко стриженные темные волосы и опрятные маленькие усики, слегка прикрывающие большой рот. Пухлые губы. Пожалуй, чересчур пухлые для мужчины.
– Гарри, дорогой! – Сара с улыбкой встает навстречу новому гостю. – Мы думали, что ты сегодня вечером останешься в Жуане.
– О нет. Там сегодня определенно нездоровый воздух. Я не помешал вашему празднику?
Гарри красив, хотя в его глазах есть что-то от пустого взгляда геккона, разомлевшего на солнце в полдень.
– Но, дорогой, мы уже все съели! У нас ровным счетом ничего не осталось! Мальчики так проголодались, после того как целый день купались в море.
Гость идет к столу – кокетливо, как девушка. Краем глаза Хэдли замечает, что Эрнест изменился в лице – он всю жизнь терпеть не мог гомосексуалистов.
