Изо дня в день она приходит сюда, на свой боевой пост. Каждое утро, допивая кофе, она полна решимости рассортировать все, но уже через несколько минут это желание угасает, и к концу дня она обнаруживает, что сидит в кресле Эрнеста и читает его письма, завернувшись в старое одеяло, из которого с пугающей быстротой выветривается запах ее мужа.
Мэри привезла с виллы «Финка» несколько ящиков с документами и фотографиями – бесценные рукописи доставили из Гаваны на рыбацком катере, с которого обычно ловят креветок. В ящиках попадаются мышиные скелеты и засохшие тараканы, по размеру зачастую не уступающие мышам. Иногда хочется просто чиркнуть спичкой и сжечь дотла все, что есть в этой комнате, до последнего клочка бумаги.
Читая письма Эрнеста, Мэри слышит его голос, словно долетающий вместе с ветром с хребта Сотуз. Когда вечерами у нее зябнут руки, она представляет себе, как он согревает их своим теплом. Порой, сидя в его кресле, она словно бы упирается подбородком в его ладонь, и они читают вдвоем, как раньше. Его руки – как их теперь не хватает! Они были совсем не похожи на писательские: покрытые шрамами, загрубевшие от моря и ветра. Будь у нее право загадать одно желание, ей бы хотелось еще раз ощутить прикосновение этих рук.
Иногда она слышит шаги Эрнеста на крыльце. Он разувается в прихожей, вешает плащ на крючок, входит в дом с винтовкой на плече. У него под мышкой убитый к ужину фазан с запекшейся кровью на перьях и застывшим взглядом. Иногда ей кажется, что он зовет ее из пустой комнаты: «Мэри!» Но Мэри продолжает заниматься своим делом, потому что она не сумасшедшая и знает, что дома она одна. «Выгляни в сад, Мэри. Охотиться на кроликов еще рано». Его голос блуждает по коридорам.
А потом раздается выстрел. Она слышит его снова и снова, слышит, даже если стоит не в доме, а на веранде, глядя, как снег опускается на горы Айдахо.
Вот в чем беда с этими письмами. Они воскрешают его.
Интересно, что подумают люди, если услышат ее плач по ночам? Не тихие всхлипывания, не глухие рыдания, – скорее тоскливый, тревожный вой, словно собака воет на луну. По утрам кухарка подает ей полотенце, которое ночью вымачивалось в огуречной воде на леднике. Мэри прижимает его к глазам, выкуривая первую за день сигарету. У вдов не так много удовольствий.
В саду за окном медленно опадают листья. Скоро они превратятся в прах под подошвами ее ботинок. Она на мгновение задерживает дым во рту. Сентябрь уже почти прошел, а в кабинете Эрнеста все еще царит беспорядок, там высятся небоскребы бумаг. Она цепляется за эту мысль: самоубийцы оставляют свои бумаги в порядке.
