У белых медведей великолепные слух и чутье, но неважное зрение. Алексей побежал к вышке. Тяжело поднялась медведица, недовольно рявкнула, пустилась за ним. В какой-то момент он оглянулся, за спиной уже слышалось глухое дыхание... Алексей сорвал с головы шапку и бросил. Пока медведица схватила шапку, пока обнюхивала ее, он уже был наверху. Медведица встала на задние лапы, задрала вверх морду, с жадностью принюхиваясь, силясь подслеповатыми глазами разглядеть ускользнувшую жертву. Качнула опоры, но они, к счастью, выдержали. А медвежата резвились - боролись, кувыркались, носились друг за другом.
На вышке Алексея донимал пронизывающий ветер. Руки коченели, и он боялся, что долго не продержится. Но всему бывает конец. Медвежатам надоело играть, они, должно быть, проголодались и начали теребить мать. Та через некоторое время нехотя направилась к берегу, у самой воды постояла минуту, потопталась, как бы раздумывая, вошла в воду и поплыла. За ней поплыли медвежата.
Когда медведи скрылись, Алексей еще выждал некоторое время. Как это ни покажется странным, после того как он отогрелся и окончательно пришел в себя, только что пережитый страх его оставил, будто ничего и не было.
* * *
Постоянно общаясь с людьми, мы, особенно горожане, порой устаем от многолюдства. Но далеко не каждый может представить себе ужас полного одиночества. На Большой земле знаешь, что одиночество временно, стоит пройти какое-то расстояние и непременно кого-нибудь повстречаешь. Но даже если и не встретишь человека, то непременно попадется живое существо. Растет трава, шепчутся кусты, шумят деревья, летают птицы, жуки, бабочки и ты уже не одинок.
Совсем не то Арктика. Мне не раз приходилось оказываться в километре или чуть дальше - чуть ближе от затерянного во льдах крохотного поселка дрейфующей станции "Северный полюс". Иной раз тянуло передохнуть после аврала или небольшого похода. Некоторое время побыть одному еще ничего. Но вот начинает давить будто колпаком накрывшая тебя мертвая тишина и понимаешь вдруг, как легко тут затеряться и как ты беспомощно одинок. Оглядываешься по сторонам - безжизненная ледяная пустыня. И тогда охватывает панический ужас одиночества, и ты бежишь к людям. Мы не любим признаваться в своих слабостях. Но все же бывают минуты откровенности. И мне доводилось слышать даже от бывалых полярников, что они испытывали в ледовом краю ужас одиночества.
Так что понять Алексея Башилова можно. Был бы кустик, веточка даже, он, возможно, и не ощутил бы такого ужасного одиночества, лишившись собаки.
