— Я, например, о нем не говорил.
— Нет-нет… Чем он еще занимается?
Холидей пожал плечами.
— Ему, я слышал, едва ли двадцать лет отроду. Вряд ли он успел обзавестись профессией.
— Вы имели в виду, что он успел только научиться убивать?
— Убийство можно считать профессией, если вам за него платят, — ответил Холидей. — Мне ни разу не заплатили ни пенни. Почти никто из нас не получал платы. Если убиваешь задаром — по доброй воле или по обстоятельствам, — то это уже не ремесло, а форма искусства.
— Или же хобби, — предположил Уайльд. — Вот вы, например, убиваете по обстоятельствам или охотно?
— Вас послушать, мистер Уайльд, так я ничем больше не занимаюсь, — ответил Холидей таким тоном, что Уайльд не понял: иронизирует собеседник, злится или просто отвечает на вопрос. — Я ведь еще сплю, ем и, бывает, успеваю вырвать зуб-другой. Скажу лишь, — сделав паузу, продолжил он, — что я ни разу не убил того, кто пули не заслуживал.
— Если ищете тех, кто заслуживает пули, пообщайтесь с мисс Энтони, — предложил Уайльд. — Вчера за ужином она призналась, что ей угрожают. Гневных писем в ее адрес хватило бы на небольшую книгу.
— Хотите верьте, мистер Уайльд, хотите — нет, однако большую часть жизни я конфликтов старался избегать. Впрочем, — помолчав, произнес Холидей, — мисс Энтони, скорее всего, сгущает краски.
— Ей правда угрожают, — убежденно произнес Уайльд. — Она показывала письма: по большей части составленные людьми неграмотными, но опасными.
— Если ей причинят вред или хотя бы покусятся на ее жизнь, у нас тут развернется вторая «Лисистрата», — улыбнулся Холидей.
— Вы знаете историю Лисистраты? — удивленно спросил Уайльд.
— Я получил классическое образование, мистер Уайльд, — ответил Холидей. — Я даже «Нигилистов» прочел.
— Серьезно? — воскликнул Уайльд, раздуваясь от гордости. — Что думаете о них?
— Мне показалось, что автор небезнадежен.
— Не… без… на… де… жен? — Уайльд спал с лица.
— Вы молоды, вам еще писать и писать, — сказал Холидей. — Я же — умирающий человек, которого трудно впечатлить.
— Жаль, что вы не доживете до того дня, когда Соединенные Штаты распространятся до самого Тихоокеанского побережья.
— Ни один из моих современников может не дожить до сего грандиозного события, — ответил Холидей. — Все зависит от Тома Эдисона.
— Томаса Алвы Эдисона? — уточнил Уайльд. — Изобретателя? — Холидей кивнул, и Уайльд спросил: — Он-то здесь при чем?
— Приехав в город, вы заметили электрическое освещение на улицах? — спросил Холидей. — Если вы прибыли дилижансом, то наверняка это был экипаж компании «Бант лайн», латунный пуленепробиваемый экипаж на двигателе Эдисона.
