Наша жизнь до того коротка, что времени жаль на подобные сцены.
Впрочем, раз уж ты хочешь знать, мы с ней давно разошлись.
Она явилась ко мне, чтобы взять забытую книгу.
Но даже если бы я с ней жил, все кончилось бы точно так же.
Шарлотта не очень-то поняла, что он имел в виду,
Но это теперь не важно.
Главное, ей хорошо в этой комнате, рядом с Альфредом.
Сколько раз в жизни людям даруется счастье?
Единожды? Дважды? А может, и никогда?
Шарлотту трясло от холода
Так, что стучали зубы.
И он наконец подошел, чтобы ее согреть.
Но почему он молчит,
Тогда как, похоже, был рад ее снова увидеть?
Шли минуты, он все так же молча любовался ею,
Как будто сам пожелал этой встречи,
Как будто все сделал, чтобы ее разыскать.
Все-таки непонятно…
Шарлотта терялась в бесплодных раздумьях:
Они все равно ни к чему не приводят,
Она хочет отдаться ему, вот и все.
На сей раз он ведет себя более грубо, чем прежде:
Хватает ее за волосы с яростной силой страсти.
Раскрытые губы Шарлотты жадно блуждают
По телу ее возлюбленного.
Она всеми силами хочет доставить ему наслаждение,
Неистовствует, теряет голову,
Задыхается от сумасшедшей надежды.
Теперь она, кажется, знает, чтό любит Альфред.
Наконец, пресытившись счастьем, Шарлотта заснула,
А он все глядел на лицо этой юной дикарки,
истомленной любовью.
Ну разве не стоило выжить ради таких мгновений?
И Альфред спрятал лицо в волосах Шарлотты.
Ему вспомнился образ с картины Эдварда Мунка:
«Голова мужчины в волосах женщины».
Альфред замер на миг, потом встал,
Подошел к столу и начал писать —
То ли поэмы, то ли бессвязные фразы,
Страницы, навеянные красотой.
Шарлотта вдруг открыла глаза,
Словно бурные мысли Альфреда ее разбудили,
И подошла к этим запечатленным мыслям.
Альфред ей сказал: это все для тебя.
Нужно, чтобы ты их читала, мысленно слушая Шуберта.
Да, да, да, отвечала она, уже думая об «Impromptus»[17].
Она начала читать, и слова устремились к Шарлотте:
Не всегда читатель стремится к словам, бывает и наоборот.
Особенно если это слова Альфреда, мощные, неукротимые.
Шарлотта мысленно отмечала самые важные фразы.
В них он говорил о ней, говорил о себе,
И это была история целого мира,
Шуберт, экспромт соль-бемоль мажор.
Они оба – бемоли отверженности. И мажор непреложных истин.
Ей хотелось оставить себе эту рукопись, но Альфред ее отобрал
И, схватив исписанные страницы,
Швырнул всю пачку в огонь.
Шарлотта горестно вскрикнула.
Почему так нежданно,
В одну секунду?!
Ведь он писал их часами!
Она плачет,
Она неутешна.
