Когда подступила снежная, морозная зима, Гибби избавил Роберта от многих хлопот и трудностей. Сначала Роберту не хотелось отпускать его одного в метель, но Джанет верила, что её мальчуган, несущий бремя забот вместо старика, окажется под особой защитой. Поэтому все эти суровые, вьюжные месяцы Гибби уходил в горы и возвращался домой, и с ним действительно не приключилось ничего страшного. Стужа тоже была ему нипочём. К концу его первой осени в стаде у Грантов умерла одна овца, и Роберт, помня о том, что Гибби скоро понадобится тёплая одежда, выпросил у хозяина овечью шкуру и как следует выделал её, оставив густую шерсть нетронутой. Из этой шкуры они втроём соорудили Гибби куртку, и он носился в ней по горам, мохнатый, как первобытный человек.
Конечно же, по всей округе стало известно, что арендаторы мистера Даффа, живущие на Глашгаре, пригрели у себя найдёныша, — причём одни считали его безобидным парнишкой, а другие утверждали, что бешенее создания просто не найти. Этот найдёныш помогал Роберту с овцами, Джанет — с коровой, но ни говорил ни слова ни по — английски, ни по — гэльски. Со временем в деревнях начали рассказывать странные истории о его похождениях, наделяя его сверхчеловеческой силой и сноровкой, но при этом говоря, что он слабоумный дурачок. Слухи эти росли и раздувались, особенно потому, что жители долины обожали всё таинственное и чудесное, и к концу второго года жизни Гибби на Глашгаре дети по всей округе считали его почти сверхъестественным существом, которое, как привидение, живёт на горе с незапамятных времён, и им казалось, что они сами слышали о нём чуть ли не с колыбели. И хотя они не знали о нём ничего плохого — только то, что он был совсем дикий, носил мохнатую шкуру, мог сделать такое, на что другие мальчишки ни за что бы не осмелились, и совсем не умел разговаривать, хотя овцы, собаки, коровы и даже горные животные прекрасно его понимали, — всего этого (вкупе с подозрительностью и боязливостью, присущими далеко не лучшей стороне их натуры) было достаточно, чтобы в представлении местных детишек фигура Гибби окуталась облаком священного страха, а самые робкие и те, кто был одарён особенно богатым воображением, при мысли о нём испытывали настоящий ужас. Поэтому когда вокруг ферм и крестьянских домишек начинали сгущаться сумерки, родителям стоило лишь раз пригрозить ребятишкам «глашгарским чёртом», и они, как перепуганные кролики, тут же улепётывали по домам.
