В Трущобах явно творилось неладное. На улице толпились «алые туники», за ними, перешептываясь, наблюдали арлекины. Если страж и забеспокоился, то виду не подал и решительно направился к бойцам. Заметив его, арлекины тут же попрятались в бараках.
– Что происходит?
«Алые» как по команде повернулись, но, увидев, с кем имеют дело, поспешили опустить глаза.
– Мы были в лесу, – сипло проговорил один, в изгвазданной тунике, – и заблудились. А потом эмиты… Они…
Страж машинально потер предплечье.
«Туники» расступились. В середине сидел парнишка лет шестнадцати. Вместо правой руки торчал обрубок, алая униформа потемнела от свежей крови. От жуткого зрелища меня затошнило. Кисть юного воина была вырвана с мясом до самого сустава. Впечатление, как будто поработала машина для резки бумаг. Страж невозмутимо осмотрел рану:
– Заблудились, говорите? Кто вас вел?
– Наследный правитель.
– Мне следовало догадаться, – пробормотал рефаит, равнодушно глядя куда-то вдаль.
Похоже, никто не собирался ничего предпринимать. Мальчику же становилось все хуже. Он дрожал в ознобе, лоб покрылся испариной. Да он просто умрет, если не перевязать рану или хотя бы не укрыть его одеялом.
– Отведите его в «Ориел», – распорядился наконец страж. – Тирабелл позаботится о нем. И сразу возвращайтесь в свои резиденции. Невидцы вас перебинтуют.
Я всматривалась в его лицо, искала хотя бы тень эмоции, но, увы. Глупо было надеяться.
«Туники» подхватили раненого товарища и устремились в переулок. По мостовой за ними тянулся кровавый след.
– Ему срочно нужно в больницу! – выпалила я. – Эти люди не имеют понятия, как лечить…
– О нем позаботятся, – грубо отрезал рефаит.
И замолчал с сердитым видом, словно намекая, что я переступила черту.
Но, положа руку на сердце, была ли вообще эта черта, и если была, то где она пролегала? Куратор меня не бил, не унижал, позволял спать, а наедине даже обращался по имени. Вдобавок он сам, добровольно, разрешал проникнуть в свое сознание, рискуя умственным и психическим здоровьем. Ник и тот побаивался моего дара («Боюсь – значит уважаю, sötnos», – шутил он).
На подходе к резиденции я распустила волосы. И чуть не заорала от страха, когда чья-то рука коснулась влажных прядей.
– Кого я вижу! Номер двадцать сорок. Рад встрече, дорогуша, – раздался слегка удивленный голос, слишком тонкий для мужчины. – Поздравляю, страж, в тунике она еще очаровательней.
Содрогнувшись, я уставилась на говорившего.
Сомнений никаких, это тот самый медиум, что гнался за мной по крышам в секторе I-5. Правда, сейчас преследователь был без оружия, что не могло не радовать. Внимание приковывала странная униформа с боевыми цветами Сайена, которая, впрочем, не менее странно гармонировала с его откровенно отталкивающей внешностью: алые губы, угольные брови, слой оксида цинка на лице. Выглядел этот тип лет на тридцать. На поясе болтается тяжелый кожаный хлыст в пятнах засохшей крови. Похоже, это и есть надсмотрщик – человек, держащий в узде арлекинов.
