– Не хочу.
– Чего «не хочу»? Ты ещё не знаешь, чего можно хотеть, чего нет.
– Мусора не хочу и конфетку из «говна», иметь с вами дела не хочу. Чтобы руку на меня поднимали, не хочу.
Пульсировала в голове оттаявшая кровь.
Сейчас в нём больше сил, сейчас он отшвырнёт её от двери!
– Иди, если совсем невмоготу. Но прошу… если можешь, помоги.
2
В двенадцать часов ночи, когда они пили чай с сушками, раздался звонок в дверь.
– Ты ждёшь кого-нибудь? – спросил отец.
Лиза пожала плечами. А сама так и вытянулась к двери – вернулся?!
Гриф заворчал, стал принюхиваться. Не Алесь. И она повисла на стуле.
Отец пошёл открывать.
– Что случилось с Лизой?
– Лиза, что с тобой? Ты так побледнела! – Мама поднесла ей воды.
Лиза встала в ту минуту, как Гоги вошёл в кухню следом за отцом.
– Вы родители Лизы?
Кухня сразу наполнилась его низким сильным голосом:
– Давайте знакомиться. Простите, что кричу, привык. Я режиссёр театра, в котором работает ваша дочь.
– Работала, – сказала Лиза. – Больше не работаю.
– Это ещё почему… – начал было Гоги, но отец остановил его:
– Мы знаем, кто вы. На все премьеры ходили! Садитесь, пожалуйста, сейчас я вам чаю налью.
Мама уже доставала из холодильника сыр, колбасу, резала хлеб, делала бутерброды. Отец поставил на стол бутылку.
– К сожалению, немного, но за знакомство нам хватит.
Алесь вчера устроил пьяный вечер. Подливал им обоим и просил: «Пей, пожалуйста, читай мне стихи, я кончаю, когда ты читаешь», – сказал странные слова, совсем ему не свойственные. «Знаю, не пьёшь, но хочу, наконец, разжать тебя. Мне кажется, ты себя всё время в корсет засовываешь».
Она всё-таки выпила, но начать читать стихи никак не могла: что-то стояло между ними вчера. Это «что-то» – его сегодняшнее бегство от неё. Знал Алесь вчера или не знал, что сегодня сбежит?
Гоги отхлебнул чай, откусил сразу чуть не полбутерброда.
Жуёт он быстро, как говорит.
А говорит сейчас отец:
– Вот решили навестить дочку. Почти не видимся. Работаем оба много. Крутиться приходится.
– Из-за этого на спектакль не пришла? – спросил Гоги.
Он вовсе не грузин, несмотря на гриву тёмных волос. А «Гоги» – потому что Георгий.
И отчество нормальное – «Кириллович». И зовёт она его не «Гоги», а «Георгий Кириллович», потому что он – её главное начальство.
И, зачем явился, непонятно. Не ходит он по домам простых смертных – пьёт с маститыми. Во все глаза смотрит Лиза на Гоги, а он берёт второй бутерброд и невинно подыгрывает отцу:
– Согласен, не будешь сейчас крутиться, ничего не выкрутишь.
