— Ты хоть детали какие-нибудь отметила? — спросил он. — Напомню: мы с тобой находимся на месте преступления.
Руис надула губы. Она, конечно, хороша необычайно, при взгляде на ее фигуру любой мужчина, если он не бессердечная дубина, превращался в идиота, пускающего слюни.
— Где твой блокнот? — спросил Паркер. — Ты должна все записать. Когда был звонок, кто и о чем тебе сообщил, в котором часу ты прибыла на место преступления. В каком положении находилось тело. Все, каждую мелочь. Если что-нибудь упустишь, я тебе заранее скажу, что будет дальше: в один прекрасный момент адвокат попросит тебя рассказать под присягой о какой-то мелочи, которую ты сочла несущественной. И дело тут же развалится.
В ответ на его тираду она огрызнулась:
— Дело ведешь ты. Оно твое. Почему бы тебе самому не заняться сбором улик, Паркер?
— А я и займусь, — ответил он. — Но тебе тоже придется подключиться, чтобы в другой раз не растерялась, когда меня рядом не будет.
Он осмотрел захламленную комнату. Один из полицейских, тот, что принял телефонный звонок об убийстве, стоял у двери. Второй, постарше, грузный и лысоватый, находился в другом углу комнаты. Звали его Джимми Чевалски. Паркер подошел к нему.
— Джимми, где следователь из офиса коронера?
Пока не закончится коронерское расследование, никто не имеет права даже проверить содержимое карманов убитого.
— Может быть, придется еще подождать. Она сейчас как раз на месте происшествия. Там либо убийство, либо самоубийство, — сказал Чевалски.
— Николсон?
— Да.
Паркер еще раз взглянул на труп:
— Ну а этот потерпевший, кто он?
Чевалски закатил глаза и произнес:
— Кев, перед тобой на полу — один из подлых адвокатишек, которые кормятся тем, что вытаскивают из тюряги законченных негодяев.
— Но, Джимми, человека нельзя убивать только за беспринципность, — заметил Паркер.
— Извините, пожалуйста, кто здесь за главного?
Паркер обернулся и увидел красивую брюнетку лет двадцати, в модном плаще, она стояла у двери черного хода.
— Я детектив Паркер. А вы кто?
— Эбби Лоуэлл. А подлый адвокатишка, лежащий перед вами на полу, — мой отец, Леонард Лоуэлл.
Джимми Чевалски присвистнул, Паркер же лишь сощурился. Он снял шляпу и протянул руку Эбби Лоуэлл. Она посмотрела на нее с брезгливостью, как будто боялась запачкаться.
— Примите мои соболезнования, мисс Лоуэлл, — произнес Паркер. — Мне очень жаль, что вы это услышали.
— Но не жаль, что вы это сказали? — уточнила она.
— В этом замечании не было ничего личного. Думаю, для вас не секрет, как мы, полицейские, относимся к защите.
