Я посмотрел на маленький кружок света. И увидел цепочку следов. Следы от каблуков и шипов ботинок.
— Рабочие ботинки, — пробормотал я.
Она обвела пол лучом фонаря. На земле было несколько различных цепочек следов, и все вели в том же направлении, куда шли и мы.
— Значит, мы на верном пути? — спросила она.
— Видимо, — ответил я, изучая следы. — Трудно понять, свежие они или нет.
— Папа! — закричала Сари. — Ты меня слышишь?
Нет ответа.
Она нахмурилась и жестом велела мне идти за ней. При виде этих следов, в нас с новой силой вспыхнула надежда, и мы пошли быстрее, продолжая, тем не менее, держаться руками за стену.
Мы в один голос вскрикнули от радости, обнаружив, что достигли комнаты перед погребальной камерой. Лучи наших фонарей выхватили из темноты иероглифы, покрывавшие стены и дверной проем.
— Папа? Папа? — нарушил гнетущую тишину звонкий голос Сари.
Мы ворвались в пустую комнату, после чего протиснулись через приоткрытую дверь в следующую. Погребальная камера царевича простиралась перед нами, темная и тихая.
— Папа? Папа? — снова позвала Сари.
Я тоже закричал:
— Дядя Бен? Вы тут?
Тишина.
Я провел лучом фонаря по россыпям сокровищ, массивным сундукам, креслам, глиняным кувшинам в углу…
— Его здесь нет, — выдавила Сари, горестно всхлипнув.
— Тогда куда доктор Филдинг отвел дядю Бена? — спросил я, размышляя вслух. — Здесь больше некуда пойти.
Сари остановила луч фонаря на саркофаге. Она разглядывала его, прищурившись.
— Дядя Бен! — отчаянно закричал я. — Ты где-то здесь?
Сари схватила меня за руку.
— Гейб, смотри! — воскликнула она. Луч ее фонаря дрожал на саркофаге.
Я не мог сообразить, что она хочет мне показать.
— Что там такое? — раздраженно спросил я.
— Крышка, — прошептала Сари.
Я взглянул на крышку. Тяжелая каменная плита надежно закрывала саркофаг.
— Крышка закрыта, — продолжала Сари, подходя к саркофагу. Луч ее фонарика был по-прежнему нацелен на крышку.
— Ну. И что? — Я все еще не понимал.
— Когда мы уходили, — пояснила Сари, — крышка была открыта. Между прочим, я помню, как папа велел рабочим оставить ее открытой на всю ночь.
— Ты права! — воскликнул я.
— Помоги мне, Гейб, — жалобно попросила Сари, положив фонарик на пол у ног. — Нужно открыть саркофаг.
С мгновение я колебался, ощущая, как по телу прокатывается леденящая волна страха. Затем набрал в грудь побольше воздуха и поспешил к Сари на помощь.
Она уже толкала каменную крышку обеими руками. Я встал рядом с ней и тоже принялся толкать. Толкать изо всех сил.
