-- Э-э... - Леня замешкался, - так это, в Стокгольме. Выставка, понимаешь...
-- Не узнаю Леню-Шеста! - трагически воскликнул Корсаков, - Леню вождя, Леню - агитатора, горлопана, главаря! Веди нас, Леонид, еще не все потеряно, еще есть силы, а булыжник - оружие пролетариата, мы всегда вырвем из пропитой... пропитанной кровью товарищей брусчатки!
-- Я готов, - ответил Шестоперов и выбросил вверх кулак, - но пасаран они не пройдут! Победа или смерть! Кто верит в меня, кто любит меня - за мной!!! Гурген, водку не забудь.
С близкого серого неба падают хлопья снега, тают на лице, стекают за воротник, вызывая неприятный озноб. Снег лежит на киверах и шинелях построенных в каре солдат лейб-гвардии Гренадерского и Московского полков. Лица людей угрюмы, в глазах тоска. Только что отбили ружейным огнем атаку кавалерии, впрочем, драгуны не слишком усердствовали - видимо был приказ только проверить на прочность мятежные полки. Оттесненная с Сенатской площади толпа подбадривает заговорщиков криками, метает в верные царю войска камни и поленья. Из-за ограды вокруг строящегося Исаакиевского собора летит строительный мусор, обломки кирпича, доски.
Что-то заставило полковника Корсакова оглянуться. Карета, запряженная парой гнедых, пробилась сквозь толпу. Люди неохотно расступались. Отдернулась занавеска, в окне бледное лицо, светлые локоны спадают из-под головного убора. Лихорадочно блестящие глаза, искусанные красные губы... Анна, зачем ты здесь? Драгунский офицер подскакал, склонился, энергично жестикулируя. Кучер разворачивает карету, последний взгляд...
Почему такая тяжесть в груди?
-- ...при Бородине и под Малоярославцем. Вместе с вами лил кровь при Темпельберге и Лейпциге! Вы помните меня, солдаты? Когда я кланялся пулям? всадник с непокрытой головой горячит коня, склоняется, заглядывая гренадерам в лица. - Покайтесь, братцы - государь милостив. Вспомните присягу...
Возмущенный голос за спиной.
-- Кто это? Остановить немедленно!
-- Генерал-губернатор Милорадович.
-- Каховский, ну, что же ты? Стреляй!
Солдаты смущенно отводят глаза, кто-то от души пускает по-матушке. Тусклые штыки колышутся над головами. Князь Оболенский, с ружьем наперевес бросается к всаднику.
-- Извольте отойти, ваше превосходительство!
-- ...против кого? Против самодержца? Против народа, товарищей ваших? Милорадович взмахнул рукой, отмахиваясь от князя, как от назойливой мухи, Братцы, оглянитесь вокруг! Россия...
