— Уничтожение правительства в изгнании, — Юно с удовольствием заметил, что лицо Камилла стало абсолютно бесстрастным и безмятежным. Молодой оябун знал, что именно так он скрывает свои эмоции. — Только не делай вид, атара, что не понимаешь, о чем речь. Планы, реализованные мной с твоей подачи перед недавней пропажей паладаров, имели одну цель: собрать информацию о поместье беглого короля и нанести удар в момент, кажущийся тебе наиболее целесообразным. Не знаю, удачно ли я выбрал время, но уж как сообразил. И я даже оставил в живых эту мразь, короля, хотя до сих пор не понимаю, как удержался. Так что мы квиты.
— Очень интересно, — красные искры в глазах Камилла разгорелись сильнее, голос приобрел басистую глубину с шипящими нотками. Ага, процесс устрашения продолжается. — Однако выбор момента и прочие детали оставим на потом. Пока же, Юно-тара, повторяю: квиты мы или нет, решать мне. А я думаю, что "Адаути" еще и близко не отработала свои долги. Ты всерьез хочешь пойти против меня, мальчик? Даже зная, кто я такой?
— В особенности зная, кто ты такой, атара, — Юно твердо встретил взгляд Старшего Демиурга. — Изо всех явившихся на Паллу именно тебя Нихокара-атара опасается больше всего. Демиург Джао передал ей описание твоих похождений на Текире и во время Игры, и после ее окончания, а она поделилась ими со мной.
— Ты сам пришел ко мне. Я не тянул тебя насильно.
— Да. Потому что я знал, что ты найдешь мне применение — до определенного предела. Я действительно мальчишка, простой беженец из Хёнкона, и не могу похвастаться глубоким пониманием, но одно усвоил твердо: для тебя люди — лишь инструменты. Ты неплохо обращаешься с ними, пока они нужны, но потом просто выбрасываешь их на помойку. А мне как-то не хочется гадать, в какой момент и как именно тебе захочется выбросить меня.
— Джао, ну конечно. Следовало бы догадаться, — пробормотал Камилл, и его глаза и голос снова стали нормальными. — Ты — ученик Суоко, Суоко — ученица Джа, а Джа терпеть меня не может. Малыш, прими к сведению: я могу вводить в заблуждение, умалчивать и водить за нос, но никогда не нарушаю прямо данное слово. Как, впрочем, и любой Демиург. У нас, видишь ли, нет за душой ничего помимо репутации, и разбазаривать ее, лишь чтобы обмануть самонадеянного сопляка вроде тебя, я не стану. Но вряд ли ты поверишь мне здесь и сейчас. Таким образом, можно считать, что наши взаимные обязательства аннулированы. Встает, однако, вопрос, что делать с тобой. Малыш, ты ведь понимаешь, что я не могу отпустить в никуда человека, знающего о связи "Адаути" с паладарами? Когда попадешься ищейкам в Кайнане или Ценгане — а без моей помощи ты обязательно попадешься — они выжмут из тебя все, что знаешь…
