— Так, — сказала Мошка, — я хочу узнать, зачем мы работаем на Книжников?
— Этим вечером ты получишь больше ответов, чем ожидаешь. А пока у нас есть важная работа. Я должен написать балладу про разбойника с большой дороги. А ты… почистишь мои ботинки, как их чистил прежний секретарь. За рукомойником найдутся какие-нибудь тряпки. Далее, плачевное состояние моего пальто говорит о тебе не лучшим образом. И, ради всего святого, прежде чем мы выйдем на улицу, сделай что-нибудь со своими бровями.
Сказав это, Клент удалился в каморку, служившую ему кабинетом, а Мошка взяла в камине уголек и, подойдя к окну, чтобы видеть свое отражение, зачернила свои бесцветные брови.
Остаток дня Мошка провела, счищая колючки и дорожную пыль с плаща Клента, штопая разошедшиеся швы его сюртука и начищая ботинки. Время от времени Клент выглядывал из каморки и принимался расхаживать по комнате, размахивая руками и возмущаясь.
— Святой Упивец, дай мне терпения! Ну почему у этого Блита такое дурацкое имя?! Я уже использовал в рифму «не спит», а кроме нее в голову приходит только «побит».
Он пригладил всклокоченные волосы, словно расчесывая мысли, и вернулся в каморку.
Клент вышел вскоре после ужина. Он с довольным выражением лица изучал готовую поэму, как заботливая мать смотрит на новорожденное дитя. Заметив угольно-черные брови Мошки, он тяжело вздохнул и отвел глаза. Надел почищенный сюртук и оправил его дрожащими руками.
— А теперь, — сказал Клент величественным тоном, — мы должны предстать пред очами Мэбвика Тока.
— Это кто такой?
— Мэбвик Ток — предводитель гильдии Книжников в Манделионе. Он может процитировать все «Начинания» Пессимиса, от Зарождения до Последствий, на акрилическом языке. Говорит на двадцати языках, причем живых половина, включая два с Арагашских высот. Причем одно из наречий требует для правильного произношения держать монету под языком. Когда он путешествует, его карета так плотно заставлена книгами, что туда и тень просочится с трудом. Однажды он раскрыл лигу диверсантов, просто заметив шелковую нить в бумаге билета в оперу. Если бы знания торчали из человека колючками, он был бы настоящим ежом.
— Если он — такое совершенство, зачем им нужен ты?
— Для деликатных поручений в различных частях королевства. Им нужен особый уполномоченный, которого сложно заподозрить в связи с Книжниками. Я — тайная величина, я многое прячу от посторонних глаз, я могу перемещаться по Манделиону точно призрак.
