Мошка спускалась на кухню и замирала за дверью, готовая тотчас вернуться обратно, если услышит шаги. Обычно там Пирожок в полном одиночестве пекла пирожки и напевала балладу про доблестного капитана Блита. Иногда Мошка слышала, как Пирожок выходит на крыльцо и торгуется с коробейником или старьевщиком.
Мошка часами сидела у окна, глядя на бесконечную череду взволнованных, хмельных или разгоряченных пар, входящих в брачный дом. Многие невесты безуспешно пытались спрятать округлый живот под пышными одеждами.
Иногда Клент, завидев на ком-то перчатки, говорил Мошке:
— Ну-ка сбегай в часовню, посмотри, снимут они перчатки, когда будут обмениваться кольцами?
Он подозревал, что Ключники пришлют агента разделаться с ним, но до сих пор это всегда оказывались обычные люди.
Но однажды Мошка услышала через кухонную дверь, что констебль расспрашивает о посетителях брачного дома.
— Бывает, люди хотят поинтересоваться, — объясняла ему Пирожок. — Но в дом мы пускаем только тех, кто приходит жениться. А комнаты сдаем счастливым молодоженам на первую брачную ночь. — Судя по тону, она была несказанно рада за них, и Мошка закатила глаза. — Все записаны в журнале. Кроме них, в дом не заходит никто, кроме мистера Бокерби и меня.
— И ваших постояльцев, — добавил констебль.
— Ах, ну да, — согласилась Пирожок. — И постояльцев.
— А скажи-ка мне… У этих ваших постояльцев нет ли с собой гуся?
— О, да… Большущий такой белый гусь. Я никогда такого здоровущего не видела. А что?
— Нет, ничего. Так, к сведению. А ты не слышала, чтобы они упоминали о некоем Куропате?
— Нет. По крайней мере, не при мне. Ах да, что-то подобное слышала через дверь, когда проходила мимо их комнаты. Вы не подумайте, я не подслушивала, я не такая. Но не затыкать же уши, когда я иду мимо, а они кричат друг на друга. Не знаю, может, они обсуждали суп из куропатки?
— А ты часто обсуждаешь суп так, что слышно в соседней комнате?
— Да вроде нет…
— А мистер Клент сейчас у себя?
— Да, должен быть, по утрам он почти никогда не выходит.
— Тогда я поднимусь, поговорю с ним.
Громко скрипнул стул, будто с него встал человек.
— Что это было? — спросил констебль. — В коридоре кто-то есть?
— О, нет-нет, — сказала Пирожок. — Это кукуруза сушится. Я ее развесила в часовне, она иногда так потрескивает.
Когда констебль выглянул в коридор, там никого не было — только кукуруза на веревке покачивалась, как на ветру. Констебль прошел до конца коридора и постучал в последнюю дверь. Получив разрешение, он вошел.
