Сундук оказался еще тяжелее, чем представляла Мошка. Она пыжилась изо всех сил, пятясь враскорячку, лишь бы не уронить его. Кленту тоже приходилось нелегко, ведь он должен был подстраиваться под Мошку. В темноте они напоминали странное неповоротливое животное о четырех ногах с несоразмерно громадным туловищем.
Откройся сейчас любая дверь, тишину огласил бы крик: «Воры!» Потом они открыли бы сундук, и крик поменялся: «Убийцы!» Мошка вдруг увидела себя на плахе и ощутила, как прохладный ветер треплет одежду, а палач надевает мешок на голову. А потом ей вырежут сердце, проверить, черное ли оно, холодное ли.
«Умоляю, — про себя просила Мошка Почтенных, — умоляю, пусть нас не увидят, не дайте мне пропасть. Я больше ничего не попрошу, обещаю. Если все обойдется, то я когда-нибудь разбогатею и отдам все деньги церкви и пожертвую Почтенным. Но только, пожалуйста, умоляю, сделайте так, чтобы все обошлось. Меня ведь повесят, стервятники выклюют мне глаза, и как я тогда вам помогу?»
Когда они брели через часовню Лимфо, Клент пробормотал:
— Сундук в окно не пролезет. Придется вынуть тело и уложить в лодку.
Наконец они добрались до окна. Мошка, опершись о подоконник, увидела в лодке Сарацина, тянущего шею ей навстречу. Она перелезла в лодку, а Клент пропихнул труп в окно, головой вперед. Он взял его за ноги и свесил вниз в расчете, что Мошка примет тело. Но едва та коснулась безжизненной плоти, как руки ее онемели, и капитан Куропат рухнул на дно бесформенной массой. Лодка закачалась, Мошка присела, ухватившись за край, и увидела, что башмак с ноги Куропата уплывает по реке.
— Не зевай, — сказал Клент. — Твоя нерасторопность может стоить нам жизни.
С этими словами он залез на подоконник и спустился в лодку. Взяв весла, он аккуратно отчалил от стены и подгреб к берегу. Свесившись за борт, Клент набрал несколько валунов и снова взялся за весла. С каждым гребком они все больше удалялись от берега и вскоре уже плыли посередине реки.
Дождь усилился, окружив лодку плотным занавесом. Дома по берегам стали едва различимы, мир потонул в непроглядной мгле, и только луна бледным пятном светила сквозь тучи. Крупные капли с таким шумом барабанили по воде, что Мошка едва различала отдельные слова из инструкции Клента:
— …острову, — сказал он, кивнув на причал Добряка Случайника прямо по курсу. — …Камни под одежду… утяжелить…
Ясно. Клент хотел, чтобы она напихала камней под одежду Куропата. Стиснув зубы, Мошка нащупала на дне лодки булыжники, показавшиеся даже не холодными, а ледяными. Затем подняла край рубашки Куропата и стала совать камни за пазуху. Ее мучил суеверный страх, что, если посмотреть в лицо Куропату, тот откроет глаза или рот, и тогда Мошка умрет от ужаса.
