Круглоголовый, выглядывая из палатки, сказал тревожно:
— Раскупори патроны. Они ходят быстро и машут руками. Так раньше не было… До шхуны девять дней.
— Девять.
— Я говорил — не нужно их бить, а ты любишь стрелять…
— Нас поставили и дали плетья и ружья… Я солдат, а не каули.
Вечером они не пили рисовой водки. Огонь в палатке горел тихий, маленький.
После третьего дня пробега одноглазого, сказал Хе-ми:
— Слышу — идет русский. Копыто его по листьям — шпы… шпы..
Понюхал ветер, выставив вперед твердую, шуршащую бороду. Сказал Туюн-шану:
— Позови всех каули. Надо сказать в ихнее сердце.
Опять зажгли костры до гор. Голосом длинным и тощим, как сухие водоросли, сказал:
— Надо мыть до бела рубахи и шаровары, чтоб, как молоко белы и мягки. Надо всем богам молиться, чтоб не проехал мимо…
Хором отозвались каули:
— Мо-о… Вымоем. Еще что?
Белый к синим горам шел Хе-ми. Оранжевое пламя за ним, на его спине. Кустам сказал он разве?
— Пойдут каули домой… Я поведу или русский… Будем бить круглоголовых, потом много дома будет рисовых лепешек и гаолян будет густой, как море…
Так повторили кусты.
Так в синей палатке тихо, что складки шелестели, словно ржали лошади. В плетеной сумке плескались нераскупоренные бутылки рисовой водки. Круглоголовый солдат Bo-Ди пощупал бутылку горячей рукой.
— Мне нужно пить, провалиться бы этому берегу вместе с промыслами. Если не пить, я приеду домой в лихорадке и злости.
— Сейчас пить нельзя.
— Ломит мозг целый день следить за собакой, которая хочет случиться. От фанзы к фанзе хвосты моют! Буду стрелять по ним, пока есть патроны. Почему мне не дают отдыхать, разве я выдумал эти паршивые промыслы. Мне нужна эта капуста, тьфу!
— Нельзя все время воевать. Надо солдату отдохнуть.
— То же говорю и я. Я-яй! Дьяволы!
Такая тишина была в палатке и за палаткой, что второй солдат пошевелил губами, словно кинул кто сапоги.
Подполз Bo-Ди на животе к входу, посмотрел зорко в тишину.
— Скоро приплывет двухмачтовая фуне. Что мы доносить будем, если кули убегут. Не следили, скажем. Празднуй, скажем, каули. Я-яй.
Натянул ремни гетр щелкнул ногтем по стволу. Встал.
— Я пойду. Я буду позади каули. Я не знаю разве?..
И второй круглоголовый послушно пошел за Bo-Ди в оранжевую тишину. Оранжевую, потому что — было утро.
