, узнать не значит потрогать, только посмотреть и узнать. Приумножиться и просто быть, как можно больше. Мы будем молчаливыми наблюдателями денег и их борьбы, а бог-отец и бог-сын образуют единую личность, и эта единая личность, бого-сын, однажды, как уже было раньше, снова пожертвует собой, ради самого себя, только жертвы ради самих себя еще могут принести деньги, потому что только через прибавочную стоимость жертвы деньги станут капиталом, они пожирают все, они поглощают все, они поглощают и все воплощения, которые видят или используют, то, что когда-то было ничем, теперь все, потому что станет всем
[99]. Грязь. И как только деньги станут капиталом, как только сын и через сына был сотворен отец, нет, не отец через сына, пожалуйста, потом это тоже будет возможно, это будет возможно, что даже сотворение пойдет вспять, да, и рождение тоже, все наоборот, все вспять, начистоту, только капитал, только деньги, которых должно стать больше, или так, тогда время вновь начнется заново, и подсчет процентов и процентов с процентов, который я и с первого раза не догнал, начнется снова, с нуля, там он и остановится, наконец-то! и так, когда из ценности получится прибавочная стоимость, когда деньги вступят в эти отношения с самими собой, когда все люди прекратят существование, я уже говорил, исчезнут товарно-денежные отношения, и подлинные отношения выступят из тени, деньги, пожалуйста, примите, да, с удовольствием, я приму, я единственная самостоятельно передвигающаяся субстанция, ясное дело, тут нечего думать, бог должен странствовать, я, деньги, но я сама собой движущаяся субстанция, они сведущи в себе, деньги, они-то о себе все знают, субстанция, в которую вливается все, что только было, и которая вливается во все, что когда-либо было помыслено или существовало и что когда-либо было произведено, товар и деньги, чудесный товар, о котором я так много говорил, м-да, к сожалению, его тоже не будет, он станет деньгами, а деньги сразу забудут, что без товара их никогда бы не было, деньги забудут своего верного пособника, они забудут все, они забудут собственную суть, потому что смогут себе это позволить, потому что ничего другого больше не будет, товар и деньги, простые формы, прекрасные или уродливые, кто разберет, простые формы, легко двигать, что-то вливается, что-то вытекает, больше ничего нет, есть только деньги. Ради себя самих и для себя. И я, бог, который сделал себя господином, но только потому, что он им уже и был, я сам стану деньгами и без конца, постоянно, снова и снова смогу странствовать, пусть и не в обличье бога, само собой. Ценность ценность ценность – это прибавочная стоимость, потому что она должна таковой стать, все должно стать чем-то более ценным, иначе оно умрет, иначе все умрет, иначе оно отпадет, иначе оно увянет. Что у нас тут, что у нас тут? Сын сотворит отца, который сотворил его прежде, бесконечная цепочка, а если отец был сотворен сыном, исчезает разница между ними, исчезнет любая разница, будет только одно, что мы уже много раз называли, я надеюсь, вы обратили внимание. Есть только одно, и к сожалению, только в одном экземпляре. Одно одного. Изначально создано одним, и не матерью-землей. Деньги деньгами. Все влилось, например, в эту маленькую жестянку, которая когда-то была другой жестянкой, из которой снова получилась другая и еще одна, а иногда даже две жестянки из одной, я был этой жестянкой, что-то влилось, различия исчезли, каждое отличие исчезло, потому что по жестянке вы уже не увидите, что когда-то она была другой жестянкой, может быть, даже двумя. И все одно. И они обе одно. И отец и сын одно. Дух, конечно, исчез, но кому он вообще нужен?! Кому он нужен, пусть и забирает. Деньги вырвались на свободу, они текут, они снова переходят на шаг, потом снова выходят из обращения, делают все, что хотят. Это хорошо для кровообращения, ходьба. А кровообращение для того и существует, чтобы все снова началось сначала, снова и снова, но на руках всегда одни и те же вещи, но и они не у всех в руках, не все могут взять их в руки, это называют рок, что не у всех это есть, что не все могут иметь эти вещи, хорошо, так ясно, пока что, и все снова начинается с начала, все так устроено, что оно есть и не кончится, а потом все-таки кончится и все. Так-так, так мое дитя, моя дочь отворачивается, вместе со своей безнадежной страстью к герою, которого скоро тоже не будет. Он просто уйдет, этот мужик. Но пойдет не туда, где гениталии, дыра или что у нее там, уже взяли на себя ведущую партию. Пойдет куда-то еще, нет, деньги его не интересуют, как единственного оставшегося, его это не интересует. Он боится чего-то другого, что для нас совершенно безопасно: Прочь от пола! Это может быть так приятно, но может быть и совершенно безобразно, но это уже будет не в счет, это ничего больше не будет значить. Также и пол и его тайная жизнь ничего не будут значить. Это просто уйдет, да, и отец тоже. Уйдет и покинет тебя, дитя. Найдет выход и уйдет. Гениталии, так это раньше называли, когда там еще не было дыры, где женщина, теперь-то все одна дыра, гений дочери потонет, ее вроде как затянет, вовнутрь, я имею в виду, интерес дочери, однако, может быть направлен внутрь, все равно без зеркала и фонарика она там ничего не увидит, ничего не сможет там сделать. Нужно что-то или кто-то, лучше кто-то, кто сможет показать, ничто, конец, то, где ничего нет и где отец потерял свои права. Откуда возникла жизнь, а теперь больше ничего нет, где она кончится. Сначала ребенок хочет жизнь, а потом он должен захотеть своего конца, как этого хотел отец. Между этим нужно как следует править, ближе к концу еще лучше, потому что тогда люди обычно начинают паниковать, Нужно работать в пригодных для аккумуляции наслаждений условиях, чтобы зависимость ребенка от его пола стала переносимой. В то время, как ребенок мужского пола много времени уделяет мануальному обращению со своим половым
