[62], но за это мы в конце концов расплатились, против воли. И тут у нас сгорает дом, потому что великаны использовали некачественную изоляцию! Полистирол для полиморфов, которые только и делают, что обманывают других в чужом обличье. Даже в обличье змея!
[63] Поделом им, ведь это дело их собственных рук. Так. Потом сгорит все, потому что ты не смогла удержаться. Потом сгорит все, потому что дети устроили поджог, нет, не поэтому, у богов детей нет, их дети уже при рождении взрослые. Богам приходится легко, потому что им не приходится экономить. Я не считаю, однако, что ты должна вернуть кольцо, но пожалуйста, если ты должна!.. Я не считаю, что ты обязана. Я послал тебе героя, а ты что с ним сделала? Ты стала его ревновать. С самого начала, когда другой еще не было. И тут же наступает следующая фаза развития, уж в этом с тобой можно быть уверенным, я уже жду, что ты наконец перестанешь писать. Прекрати наконец работать, дитя богов! Вместо этого ты постоянно начинаешь что-нибудь другое, развиваешь бурную деятельность против ненавистных тебе, которых по этой причине еще больше начинают любить другие. Ты устраиваешь травли, даже когда ты спишь. И вообще: Ты называешь это работой! Твоя зависимость от письма, как известно любому знатоку, необходима для твоего комфорта и нужна, чтобы ты в принципе хоть чем-нибудь занималась. Ты же ни на что больше не способна. Смешно. Кроме тебя никого больше не заботит, чем ты занимаешься. Мужчиной во всеоружии – тебе никогда не стать! Тебе стало легче, тебя наконец избавили от шлема: Но это не мужчина! Мне так тебя жаль, дитя! Он сразу это заметит, я уверен. И конечно, он тут же станет звать свою мать, чтобы она ему помогла.
Слава тебе, солнце, слава тебе, свет[64], он скажет, но ни солнца, ни света он не увидит. Он будет называть вещи чужими именами, даже если будет видеть их в правильном свете, это часть его проблемы. Ты тоже, дочь, будешь говорить Слава! ты будешь повторять это Эрде, которая никогда не хотела рожать никого вроде тебя. Ты выродок и, пробудившись, увидишь только своего героя. Ничего другого она увидеть не может, дочь. Спать, это я тебе позволил, но не навсегда. Ты проснешься и сразу же станешь такой, какой была: не мужчиной! А потому сгоришь за того, кто использовал против тебя некачественную изоляцию! И всем это будет по душе. Вот прочти тут, и еще, собери виноград, прочитай все колонки: Всем это по душе! Мне очень жаль тебя. Понятное дело, ничего не попишешь, если заснул и забыл выключить телевизор, откуда картинка. Подожди, я тебе помогу, вот эта кнопка, вот эта иконка, вот эта картинка картинки, конечно, сильно уменьшенная, иначе по ней не попадет палец. Нет, палец не пропадет, нажимай спокойно, палец останется на месте. Вот, ты можешь увидеть на картинке, что это правильно, видеть одного героя и больше никого. Ты сама определяешь, кого видишь, здесь у тебя есть выбор, ты определяешь, совершенно определенно! Здесь ты увидишь его, пусть и сильно уменьшенным. И потом ты сможешь решить, хочешь ли ты его в большом размере. И так продолжается уже очень долго, людей выбирают еще маленькими, а большими на дух не выносят. Все мы хотим, чтобы нам стало лучше. Если вообще хочешь что-нибудь увидеть, это должен быть герой. Здесь написано, как попасть к героям. Этот готов даже прийти к тебе домой. Прибор принял твои самые сокровенные мысли и вот, выдал тебе вот этого героя. Вот идет герой, все в порядке, он сам написал в своей анкете, что он не герой, это значит, что он точно один из них. В нем должен победить свет, что проистекает из розетки, на светящийся экран, на этой картинке побеждает свет, герой, побеждает тот, кто пришел, призванный удивительными нажатиями на кнопки, везде написано, что победители так и выглядят, теперь же, дитя, ты сможешь в этом убедиться. Ты знала это еще до того, как родилась. Когда этого прибора еще и не существовало. Но теперь экран светится, я не хочу сказать освещен, но он действительно светлый, в сравнении с человеком, и герой показывает тебе, как выглядят победители: как он. Как он выглядел на фото. Такой он и есть. Если бы ты сейчас проснулась и посмотрела на свет, на побеждающий свет, прямо в жгучее пламя, то было бы лучше, если бы ты спала дальше. Лучше всего, чтобы все снова заснули. Ваши приборы останутся при вас. Свет говорит. Его никогда не экономят. Свет несет бред, но это единственное, через что мы можем смотреть. Это будет единственная правда, то, что мы увидим. Sieg heil, говорит свет, это мысль, которую нельзя озвучивать, потому что ее и так видно. Вот маленькая картинка, которую также можно увеличить. Что видно, уже не обязательно озвучивать. На что смотрят, это всегда герой. Зачем что-то делать? К чему издавать том стихов, роман, эту пьесу, которая таковой и не является? Зачем вообще что-то выдавать; кто дает многим, никому ничего не дает. Существует лишь то, что видишь. Без света никакой мысли, без света никакая мысль больше не нужна. Ты ждешь грандиозной встречи с героем, это я могу понять, он придет, твой герой, я уже посылаю его тебе, это как земельная собственность, необоснованная собственность, чужая собственность, которую присваивают себе, а против нее деньги, состояние, клад, сокровища, происходит рождение, деньги, это долг, это дыра, в которой ничего нельзя ухватить, которую даже нельзя захватить, долг можно схватить руками, деньги кому-то должны, всегда кому-то другому, долг давно деградировал до долгов, долги сгенерировали долг, ростовщический капитал, коммерческий капитал, товары, залежавшиеся, дочери богов, которые любят или тоже залеживаются, всегда кого-то другого, всегда с кем-то другим. На сцене появляется капитал, выходит капитал – вы уже подумали, как он должен выглядеть? – потому что в первый раз вы видите: капитал, а потом вы уже должны его узнавать! Деньги, выходит герой: и на его фоне какая-то грязь, золото, долг, эта же самая история каждый день разыгрывается у нас на глазах, ни дня спокойного, играем день напролет, капитал выходит на рынок, рынок товаров, рынок труда, валютный рынок, он занимает свое рабочее место, Рейн, там своего рода искусный ныряльщик, который выскальзывает из рук у всех, кто хочет отнять у него его кислородную маску, там, в Рейне, я это не оставлю, это принадлежит мне, пока я этим не расплачиваюсь. Так что это полностью останется в моем распоряжении. Чудо, что до этого никто больше не дошел! Я не стал оплачивать наш новый дом, я должен его строителям зарплату, но я не плачу, я умножаю долг, то есть деньги. Если долг – это деньги, если долги – это деньги, тогда все равно, должен ли я деньгами или великанам, которые за них работали, оригинальный способ делать деньги, к сожалению, меня опередили. Долг у меня все равно есть и без того. Капитал выходит на рынок, осматривается (кто хочет? у кого еще нет?), он хочет посредством определенных процессов, которые нужно сначала осуществить, превратиться в капитал. Капитал – это больше, чем деньги. Тут к деньгам добавляется что-то еще, знал бы я, что, я мог бы присвоить и это, но поиски этого ингредиента стали для меня уже милой привычкой. Для этого у меня есть вот этот небольшой прибор с картинками, но когда я ищу телефонный номер, число, это занимает некоторое время, нужно что-то ввести, и что-то появится. Так, меня уже тошнит, это уж слишком, все время пытаются что-то впарить. Алло, кто говорит? Все в порядке. Я даже мог бы выплатить великанам все, и все равно что-то будет не так, все время что-то не так, но должен же быть направляющий или по крайней мере кто-то, кого направили; грядет нечто, что больше чем золото, грядут золотые яблоки, это больше золота, и вечная молодость, это наш капитал. Тогда мы спокойно сможем отдать золото. Это игрушки для тех, кто не должен будет умереть. А они могут поиграть и с чем-нибудь другим. Мы отдадим его великанам, которые за него и работали; мы предъявим им не их рабскую зависимость, а их комфортную зависимость от нас, потому что комфорт – это самое необходимое условие благосостояния, хотя таковое для великанов и не имеет для нас ни малейшего значения. Они просто должны поубивать друг друга
