[51]. Они знают, как и бог, который принес себя в жертву, что они продолжают жить в тех, кто ими обладает. Бог же знает, что продолжает жить в тех, кто в него верит. У них есть вечная жизнь, но вечных денег ни у кого нет, это было бы уж слишком, это даже нельзя себе представить. Даже бог, который создал все, не может себе такого представить. Он может умереть, и он может желать своего конца. Он может уйти по собственному желанию. Он всегда предавал всех, кто в него верил, а теперь он жаждет собственного конца. Да и насчет твоего, дитя, я тоже уже все решил. Ты можешь взять с собой кого хочешь, да, даже твою лошадь, ты можешь взять все, пояс, шлем, он тебе, кстати, не идет, все равно что, меч, по мне, так он тебе не принадлежит, но тебе принесет его некто, кто перед тем часами стучал по нему на наковальне. Хороший мастер, разве что не очень умный. Если ты себе нравишься в этом наряде, я тебе перечить не буду. Это наше преимущество перед деньгами. Мы берем, сколько сможем. Но всегда слишком много такого, о чем мы не знаем, что оно делает, когда оно не у нас. Это никто не может взять с собой, но оно берет себя само. Идол, который сам вершит свою судьбу. Он сам себя носит. Он выносит себя, без всяких коммивояжеров, как нечто страстно желанное. Вечные боги, однако, могут обладать этим вечно, вечно, как течение реки. Если бы люди создали себе бога, он ни в коем случае не был бы похож на меня. Старый, израненный, потрепанный, только один глаз, обвисшая шляпа, ходит с палкой, ну да, в каком-то смысле внушает страх? Два ворона согласились сопровождать его только за непомерное вознаграждение. Так люди думают, что его даже животные слушаются, да, даже волки. Даже лесные птицы, которые болтают чепуху. Любовь? Пусть. Теперь спи, дитя! Теперь ты подпала под действие закона вытеснения, где оказывается все необъяснимое, так что тебя вытеснит, прочь, уносись прочь, за всполохи пламени, все равно, вымещай, вытесняй! Как на пожаре! На это будет жить целая отрасль. Деньги не выйдут, они пойдут, они отправятся странствовать по миру, но не выйдут, да и с чего бы, они больше нигде не смогут испытать больше, чем смогут найти у себя самих. Не я, но твои болезненные разочарования довели тебя до того, что теперь ты должна спать и повсюду огонь. Тебе не стоило на меня обижаться. Ведь я сам величайший обиженный, это почти как подрядчик, разве что от него никто ничего не хочет. Обиженных пожирают их собственные разочарования. Все пожирают или пожираемы. Некоторые пожирают самих себя. Они должны принудить себя к долгу, даже к собственным желаниям. И позаботиться о своих заботах. И повоевать с самими собой за войну. И удовлетворить самих себя во имя похоти, чтобы драться за новые и новые тела, в то время как другие заботятся безо всяких желаний о себе, обо всем, ни о чем. Все это я изначально планировал для тебя, но в конце концов не вышло. И никогда не выйдет, теперь я это вижу, хотя это и несколько одноглазый угол зрения. До сих пор не получилось, чтобы ты лишилась воли, дитя. А теперь ты снова чего-то желаешь! Работать нет, странствовать нет, но хотеть всего! Хотя им пришлось пережить столько ужасных вещей с этим, все хотят одного и того же, любви и денег. Денег или любви, нет, деньги или жизнь, тоже нет. Денег и любви. Вот чего они хотят. А лучше всего затащить в могилу и своего любимого, вот чего они хотят. И даже если они сами при этом пойдут по миру, им все равно, они не могут отдать то, что однажды имели. Но ты же не всерьез этого хочешь, дитя? Ты хочешь чего-нибудь хотеть? Ты хочешь того же, чего и все хотят? Ты не хочешь? Папа, приготовься, если ты ничего не хочешь! Ты должна чего-то хотеть, и это, естественно, должно быть то, чего хочет и твой отец. Ты этого не получишь, тебе это известно, но ты должна чего-то хотеть! Нет. Ничего. Только твои пальцы двигаются прилежно и выстукивают слова, но кто должен взять на себя еще и этот долг? ну да, это сделает кто-то другой, ты его еще узнаешь, другого, кто будет как ты, только другой, это будет самый настоящий идиот, кретин, полный долбоеб, anal impaler, только такой пройдет ради тебя сквозь огонь, я так и вижу (каким же тупым надо быть!) все равно, если уж ему так хочется. Вместо того, чтобы выбросить кольцо, он выбросит через плечо свою жизнь, словно кусок жести с кольцом, которое нужно для того, чтобы открыть банку, вскрыть девственницу, жестянку, грошовую банку цветного металла, нет, даже не цветного, грошовую банку из белой жести, то есть с примесью алюминия, которую не примет назад ни один супермаркет, момент, бред, лучше так: которую примет любой супермаркет, потому что каждая, абсолютно каждая банка, которую вы берете в руки, перерабатывается, для того она нам и нужна, для этого она и существует, чтобы из каждой банки сделать новую, а может и две? это чудесное размножение банок, может быть, ее можно раздавить двумя пальцами, большинство же пользуется кулаком: Эта банка, это мусор, полный мусора, но если она больна, устала или пуста, ее можно воспроизвести, хорошая ты банка! самое лучшее в этом дерьме, в этой грязи, в этой жиже, лучше уж банка, чем ядовитая, клейкая субстанция, которая находится внутри нее. Так что болван, кретин, долбоеб, moron, pussy fart, dum guzzler, clit mouse, thundercunt, pucciaca, fucktoy, fuckснимсовсем, что они теперь будут делать, после того как напьются так, что у них у самих капает, да, из банки? Вон еще один и дергает за кольцо, подносит ко рту и сосет нечто, состоящее в основном из сахара, кокса, нет, уголь и кислота. Банка, полная сахара и углекислоты, вон он пьет! Пьет до дна… Он сохранит кольцо, которое открыло ему это удовольствие, которое подобает только мужчинам, славное кольцо, он сохранит его и вместо него выбросит свою сладкую активную жизнь через плечо. Нет, наоборот. Что-то он выбросит. Так. Это тот, кто придет освободить тебя, дитя мое. Но будь готова! Кольцо значит для него больше, чем собственная жизнь. Кольцо значит для него столь же мало, как этот предмет, который раньше был банкой, и предмет, в который влилась прибавочная стоимость, в форме Колы, Фанты или Спрайта или же Ред Булла или чего там еще, в которые влилась работа людей, этот предмет стоит больше, чем он есть, он стоит больше, чем стоит банка, которая вообще ничего не стоила, хотя ее части были выкованы на огне, как кольцо, точно так же. Подведем итог по поводу крышки и основной части банки, определим количество алюминия, все это возможно, но свой полезный характер она утратила, жидкость как товар, заключенный в светлый блеск, сок выпит, банка не в лучшем виде, она пуста и раздавлена, однако какой-то человек все-таки перенес долю ее ценности на продукт! милая банка: жесть, милая крышка – алюминий, сверху язычок, дырка посередине, чтобы засунуть палец, извините, глупая шутка, как всегда, вы же пишете! но я все равно ее скажу: так тому и быть! Гномы выковали из золота прекрасное кольцо, и что же вы сделали со своей банкой?
