—Акимыч просил присмотреть за Ильей. — Бросив пренебреженный взгляд на Людку, добавила. — Сама его заведёшь ко мне. — Выйдя из квартиры с мрачными мыслями.
— До чего опустились нравы у молодежи, перед взрослым мужиком, выставила голое пузо и груди.
Женщина сплюнула, сказав вслух. — П-фу! Срамота, своё пузо и спину гадами ползучими украсила!
Ай- я — яй! Ни стыда, ни совести у девки не осталась, ведь из глухой деревни, а такой разврат. Где она успела набраться такого срама?
Беременная женщина должна прятать свой живот от постороннего глаза, как бы ребенку худого сглаза не приключилось.
Вадим продолжал жить вместе с отцом и мачехой, даже после рождения ребенка.
А Ивана переполняло счастье, он не удержался, и показал, «своё» произведение соседке Павловне.
Та, посмотрев на новорожденного ребенка, произнесла. — Копия, один в один в её брата Илью.
Акимыч вспылил. — Ты, что меня хочешь обидеть?
— Не хочу я ни кого обижать. Разрез глаз узкий и вздутые, вернее припухлые азиатские веки.
— Ни хрена ты Павловна не понимаешь! — Рассвирепел сосед, но сделал пояснение. — У всех детей раньше рожденных, глаза припухлые. Мой это ребенок. — Потом успокоившись, добавил. — Завидуешь мне, вот и гадости говоришь.
— Чего ты кричишь, я рада за тебя. — Смеясь, добавила соседка. — Я честно скажу, тебе завидовать не чего. Не мне его кормить и содержать, а тебе, через четыре года на пенсию идешь.
— посмотрев на соседа, добавила. — Ты уже согнулся, как вопросительный знак, и ноги заплетаются.
Возмущенный Иван буркнул.- Опять перешёл на фуру и дальние рейсы. Ни хрена не высыпаюсь, кроха по ночам кричит. Ох, я за рулём по 12–14 часов, устаю. Сил хватает поесть и спать.
Павловна съязвила. — Дети дорогое удовольствие, а ты взвалил на себя обязанности молодого парня. Иван, не твоим силам сея ноша.
— Старая ты Павловна! Бурчишь много и не по делу, зависть тебя гложет! Мне всё равно лучше, чем тебе! Я семьей и счастливый, а ты одна и злая. В тебе яда, как у гюрзы. — Считая, что задел соседку за больное, с радостью сообщил ей. — Дитю я дам мою фамилию, моя она, и всё тут.
Довольно улыбаясь, сообщил. — А с Людмилой Николаевной мы заявление подали, законными мужем и женой станем. — На его лице расплылась улыбка счастья.
— Эх, Власов, слепец и глупец ты! — Женщина только махнула рукой. — Ну и ладно время нас рассудит. — помолчав, добавила. — Что зря языком чесать?
Через шесть месяцев Вадим все таки капитулировал и ушёл на съёмную квартиру.
