– Я тебя понял, – кивнул барон. – В данной ситуации проку от меня немного. Будь у меня магия, я бы остался.
– Осторожно, – предупредил Фредрик. – Подожди, пока я не отойду. Но как только тебя скроет тьма, беги. Просто помни, что ты должен сказать остальным, пока не поздно. Твоя цель – оказаться вне города. У тебя больше шансов. Маги магов чуют, с не обладающими силой дела обстоят сложнее. Поэтому ты с нами. С меня он глаз не спустит. Просто передай Элестеру, что да, Фавластас существует и город тоже. Он знает, как поступить.
Карнелий на прощанье сжал плечо друга:
– Жди подмогу, Фред!
Граф обратился к Трифону:
– А ты, мглистый, для верности попробуй выскользнуть во вторые ворота…
Когда страж отступил от них и свет его магии более не освещал ни Карнелия, ни Трифона, те кинулись к воротам арены. Граф стал увеличивать шар. Он поднимал руку все выше и выше и теперь уже кружился на месте. Его глаза сильно светились. Фредрик разглядывал арену, искал врага.
Лундес неотрывно следила за приятным свечением его белой магии. Оно успокаивало ее, словно исходило от ангела. И тут Лундес вспомнила слова графа в темнице. О том, что врата были созданы ангелом. И как она могла забыть об этом? Ведь теперь, когда подчинение ученого развеялось, эти слова меняли все.
– Вы сказали, что стражей отбирают и тренируют. – Она посмотрела на Фавластаса. – Кто? Ангел?
Лицо императора тут же переменилось. Он схватил ее за руки и, не дав ей возможности отвернуться, запустил свои ледяные пальцы под платок.
– Нет! – закричала она. – Отпусти! Не надо!
Фредрик услышал крик. Однако определить местонахождение эльфийки было непросто. Трибуны все еще тонули в темноте, да и дождь не прекращался.
– Великие силы! Нет, пожалуйста! – она все еще кричала, не сдавалась.
Граф поспешил к трибунам. Если император использовал на несчастной магию, то рано или поздно в темноте должно было возникнуть свечение или мелькнуть кратковременная вспышка. Фредрик рассчитывал на это, иначе он не смог бы отыскать ее. Понадобилось бы много времени.
Сознанием Лундес еще боролась, но тело ее обмякло. Она лишь стонала, в то время как он срывал с ее лица платок. Голову принцессы он поддерживал рукой, словно предмет, наполняя той самой силой странного подчинения. Она тряслась, безумно глядя на него и часто дыша. И все, что она видела в тот миг, – лишь искру в его глазах, тот самый неистовый блеск, отличавший императора от любого смертного существа. Память ее помутилась, мысли вновь исказились. Фавластас бросил ее на каменный пол балкона, однако тут же нагнулся, схватил эльфийку за плечи и переместил куда-то, вложив в ее руку посох. Она все видела, но уже другими глазами. Ее мысли вновь принадлежали Фавластасу.
