– Все наладится, Гошка! – Оптимистически заявила она, немного споткнувшись на его имени.
– Конечно, Аполлошка, – отбил он подачу.
– Я серьезно. Вряд ли тебе стоит устраивать революцию, на носу турнир, с Миком надо заниматься, не подходящий момент, понимаешь?
Он упрямо потряс головой. Не понимал, и не хотел понимать. В буквальном смысле она предлагала сидеть тихо и не нарываться на разборки с родителями. Егор же уже вынул чеку и готов был бросить гранату. Взорвать привычный мир: благополучный, уравновешенный, уставленный по периметру аккуратным забором.
К черту заборы!
– Пойду с Миком в трущобы!
Лина глянула недоверчиво.
– Ты думаешь, он – дитя подземелья, что ли?
– Ну, что-то вроде того. А тебе так не кажется? Зато, судя по всему, ни от кого не зависит, никому не отчитывается, в школу не ходит. Помнишь, он тогда технично ушел от разговора? Не учится нигде, факт!
– Да я тебе повторяю, что независимость это не есть гуд! – Вскипела она.
– Ну конечно! Куда лучше прыгать на цырлах за лакомый кусочек, ага? Деньги, деньги, еще раз деньги! И власть. Надо мной в том числе. Думаешь, правда, родоков интересует мое образование или мое самочувствие? Главное, чтобы я не подвел, сечешь? Чтобы все трюки правильно выполнил, а потом спать на коврик улегся.
– Гошка, успокойся!
– Нет, я ничего не говорю, у меня сладкая жизнь, куда там! Особенно в перспективе. Я же не просто пудель, я с родословной, ага? Как вырасту большой и много кубков завоюю, медалей там, туда-сюда, так мне еще перепадет большая конура, заводы-пароходы, все папочкины…
– Гошка!!!
– Да к чертям собачьим, понимаешь! Я сам заработаю, понимаешь?! Не надо мне перед носом куском этим трясти, чтоб я на задних лапах стоял!
Неужели это ей недавно не терпелось встать на его защиту? Оказывается, защищать Егора надо от него самого! Избалованный принц получил пендель от короля, впал в истерику и готов отречься от престола.
– Я тебя не узнаю, – пробормотала Лина.
– Ага.
Ей очень, очень-очень хотелось взять его за руку, отвести за тридевять земель отсюда, где никогошеньки не будет, кроме них. И не утешить, нет. Заставить забыть обо всем. Чтобы он смотрел на нее и думал только о ней. О них.
– Ты слышишь? – Вдруг спросил Егор.
– Что?
Он развернул ее к корту, прижав спиной к себе.
– Они играют, ага?
– И? – Пискнула она, замерев в его объятиях.
– И Мик молчит! Ты слышишь? – В голосе Егора звучало торжество. – Молчит же! И ракетку не швырял!
Она не могла разделить его восторгов в той же степени. Ее немного потряхивало, будто подключили к энергостанции.
