Каким бы глубоким ни было их волнение, оба участника «праздника» оказались на высоте их ожиданий, если верить свидетельству, от которого Диана не смогла удержаться на другой день после своего «поражения»:
Прекрасным утром предо мною вдруг возник
Амур и подарил цветы.
– Хочу, – сказал, – я ваш украсить лик
Цветами небывалой красоты.
Фиалками меня он осыпал,
Подснежниками сердце покорил
(Прекрасны были те цветы, что он бросал,
А сам он – свеж, красив и очень мил).
Сам, как цветок, дрожал и глаз не подымал.
– Не будьте столь жестоки, – мне Амур сказал
И мне рукою трепетной подал
Ветвь лавра, что в Раю сорвал.
– Но лучше мудрой быть, чем королевой, —
Волнуясь и дрожа, смогла пробормотать,
Диана пала. Вам легко понять,
Какое утро я в виду имела…
При прочтении этих очаровательных стихов мы с радостью констатируем, что Диане не чужды были эмоции, которые не шли из головы, что на какое-то время она стала обычной женщиной, отзывчивой к желаниям любви, отзывчивой также к призыву сладострастия…
А Анри был восхищен. Он никак не мог поверить в свое счастье: ведь он держал в объятиях эту такую желанную «богиню», которая отдала в его распоряжение свое тело статуи. И статуя ожила, задрожала от его ласк, ответила клятвами на его клятвы… В то утро из объятий Дианы вышел уже не мальчишка, а мужчина; когда слились их тела, Диана не только удовлетворила желания Анри, она дала ему веру в себя, уверенность, чего у него никогда раньше не было. С того дня все были вынуждены считаться с дофином. Понимая, что своим внутренним превращением он обязан своей прекрасной даме, Анри в стихах – тогдашняя мода вынуждала – выразил свое счастье:
Увы, о Боже, как я сожалею,
Что много времени пришлось мне потерять.
Был молод, думал, скоро повзрослею,
Тогда смогу любовником Дианы стать.
Я опасался, что моя богиня
Ко мне не пожелает снизойти.
Ведь всякое могло произойти…
Итак, рыбка попалась на крючок, и теперь Диане оставалось пожинать плоды своего «чудесного греха». С той ночи и до последнего дня своей жизни Анри будет к ней привязан. Но, наслаждаясь победой, Диана постаралась сделать так, чтобы не пострадала окружавшая ее легенда о респектабельности. Дама из Ане постоянно заботилась о том, чтобы на ее репутации не было ни малейшего пятнышка. Кто-то посчитает это поведение лицемерным и будет прав, но Диана, зная, что ее окружали завистники, старалась не давать пищи их злословию. Анри же был далеко не так скрытен, у него не было ни малейшего намерения делать тайну из своего счастья. Поэтому начиная с того самого дня он стал одеваться только в черно-белое, цвета Дианы, и подписывать свои письма буквой «Н» и двумя полумесяцами, которые, сплетаясь, образовывали букву «D», начальную букву имени Дианы. Эту же монограмму он приказал вышить на своих одеждах, инкрустировать на воротах своих замков, даже на одеянии, которое было на нем в Реймсе во время его коронации!
