.
Несмотря на такую неудачу, Хэтэуэй жаждал развивать историю с Толкачевым. 21 марта 1978 года он отправил в штаб-квартиру шифрограмму с предложением двигаться “на полной скорости”. Для начала он предложил “собрать базовый коммуникационный пакет, который на первый раз может заложить невидимка”, имея в виду оперативника, не находящегося под наблюдением. Затем ЦРУ позвонит Толкачеву и сообщит, где передачу забрать. Пакет позволит Толкачеву отсылать и получать сообщения, и, таким образом, ЦРУ сможет составить представление о том, что именно он знает и что может предложить. В передачу Хэтэуэй также собирался вложить оперативную записку с указаниями для Толкачева насчет следующих действий. Хэтэуэй считал, что личная встреча — самый быстрый способ получить все ответы, и очень хотел ее устроить. Но это был и самый рискованный путь{90}. Тут было слишком много подводных камней. Резидентура еще мало знала о своем агенте, о том, чего он хочет или на что способен{91}.
В своей обстоятельной записке в главное управление Хэтэуэй писал о Толкачеве:
Очевидно, что его требования или условия повлияют на наше решение, как именно проводить операцию. Желает ли он обменивать информацию на деньги? Получать их за один раз или неопределенное число раз в течение какого-то времени? Будет ли он настаивать на эвакуации? Подлежит ли этот вопрос обсуждению? В какие сроки? Таким образом, не зная изначально его намерений, трудно строить детальные или долгосрочные планы. Однако по нашему впечатлению — несмотря на его замечание о Беленко, — он думает о том, чтобы передавать информацию в течение продолжительного времени, хочет камеру для более эффективной работы и жаждет наладить постоянные долгосрочные отношения. Поэтому, хотя мы должны быть готовы проявить гибкость, пока не узнаем, каковы именно условия “Сферы”, нам кажется, что сейчас наилучший вариант — придерживаться сценария прямых коммуникаций с мотивированным агентом, чьи потребности могут быть разумным и эффективным образом удовлетворены. В то же время мы попытаемся как можно скорее понять, каковы нужды “Сферы”, и внести в планы необходимые коррективы для их удовлетворения{92}.
В том же донесении Хэтэуэй затронул вопрос о том, стоит ли передавать Толкачеву миниатюрную камеру на раннем этапе операции. Камера, возможно, облегчит ему копирование документов, но создаст серьезную опасность в случае его поимки. Шпионская камера станет уликой против него. “Когда нам выдать ему камеру и какую? — спрашивал Хэтэуэй у штаб-квартиры. — Очевидно, чем раньше мы обеспечим “Сфере” возможность фотографировать и, значит, поставлять бо́льшие объемы информации, тем скорее мы сможем решить вопрос о его добросовестности”, то есть об искренности его намерений, что требовалось ЦРУ.
