Как-то и к нашему парню в гости приехали несколько одноклассников, из тех, кто, в отличие от той девчонки, которая вслух прочитала фразу Гегеля, считали нашего парня умным. Мать парня по такому случаю расстаралась, приготовила обед из четырех блюд, из которых два были главными, а десерт состоял из четырех видов пирожных, среди которых, скажем, одно жербо требует не меньше полдня: выпечь сочни с медом, да взбить шоколадный крем; но будапештские приятели в самом деле наелись: ели столько, сколько им дома и не снилось, потому что матери у них были такие, что работа — это главное, а что семья от них обеда ждет, так это уж извините. Утром намазалась — и галопом на службу. А ребенок в столовке поест, там все как надо, да и современно это, все организовано так, что общество не вынуждает женщин, особенно будапештских и дипломированных, чье обучение стоило обществу черт-те каких затрат, — словом, не вынуждает такую ценную рабочую силу два часа в день стоять у плиты, оно решает эту проблему рационально, а вечером — холодный ужин. Если муж вдруг выскажет недовольство, дескать, все-таки ведь можно что-нибудь, ну хоть посуду помыла бы, жена отвечает, а ты что, сам не можешь помыть, или сын твой, тоже уже не младенец, и с какой это стати время мужчин ценится выше, чем женщин, а если муж намекал на различия между мужчинами и женщинами, тут жена совсем выходила из себя: учти, я тебе не прислуга, тогда тебе на ком-нибудь другом надо было жениться, найти себе такую, которая умеет готовить, но глупая, как пробка, и прямо вне себя от восхищения, что муж — доцент в каком-то дерьмовом университете, и иногда его за границу приглашают на конференцию, конечно, только в страны соцлагеря, да и то чаще всего не в столицу, но я не такая, не думай, мои способности не хуже, чем у мужчин, даже лучше. Когда муж начинал медленно закипать и уже собирался отвесить пару оплеух скандальной бабе, которая и в постели-то хорошо если два раза из трех отвечает на его законные притязания и постоянно норовит устроить феминистскую революцию в семейном кругу, — он обнаруживал, что опять ничего не выйдет, потому что жена, будто почувствовав, к чему идет дело, принималась рассуждать о внутрисемейном насилии: конечно, мужчина сильнее, но это — единственное средство, которым он может обеспечить свою власть, но я очень надеюсь, что ты до этого не опустишься. И муж действительно не опускался до этого; жуя бутерброд с вареной колбасой, он сидел и слушал звук, который производят зубы, перемалывающие холодный ужин и, с помощью слюны, превращающие его в теплую — температуры тела — кашицу.
