Проснулся, увидел склонившуюся надо мной Варвару.
– Ты не ушибся? – встревоженно спросила она.
– Вроде нет, – сказал я. – С чего бы мне ушибаться?
– Пашка, блин, тормозит резко, – вступила Зинуля. – Хорошо, что вы привязаны.
– Как же не тормозить, блин, когда колесо, блин… – колесо прокололось, – имел в виду Паша, – заменив слово «прокололось» эвфемизмом наоборот, и, вылезая из кабины, добавил: – Хорошо еще, что правое переднее, а если б левое, могло, блин, вынести на встречную полосу и тогда всем нам… – конец, он хотел сказать.
Я вылез вслед за ним, толкнул колесо ногой.
– Да, – говорю, – прокол. Запаска у тебя далеко?
– Какая, блин, запаска, – сердито ответил Паша. – Моя запаска на складе лежит.
– В каком смысле? В таком смысле, что нет у меня запаски, не выдали. – И добавил еще несколько слов, с которыми мне пришлось согласиться. Тут же перед нами возник симпатичный молодой человек уголовной наружности, в синем комбинезоне с масляным пятном на груди, с косичкой на затылке и домкратом в руке.
– Ну, что, – говорит, – командир, прокололся?
– Прокололся, – бурчит Паша.
– Ну да, бывает. На этом месте все прокалываются. Давай запаску и полштуки, сейчас все сделаем..
– Нет у меня запаски. – хмуро сказал Паша. – И полштуки нет, а до получки еще два дня.
– Так я и думал! – сказал лохматый сердито и разочарованно. – Ездят, а чем думают, непонятно.
– А ты-то чем думаешь? – сказал Паша. – Ты же видишь, государственная машина, а все равно гвозди подкладываешь.
– Не гвозди, а шипы, – уточнил молодой человек. – Нехорошо, конечно, но семью-то кормить надо. Вот и работаю, колеса частным людям менять помогаю. А для гостранспорта есть гостехпомощь.
– Дать бы тебе по башке.
– И не пробуй, – миролюбиво предупредил прокольшик. – Я же тут не один работаю. У нас тут, можно сказать, целый мафиозный трудовой коллектив. – И, движением головы указав на стоявшего у фонаря напарника с монтировкой, направился на другую сторону улицы обеспечивать проколы встречному транспорту. Напарник пошел за ним. Паша, высказавши по поводу всех прокольщиков несколько непечатных, но не переходящих на критику государства мыслей, сел на свое место и принялся звонить по мобильному в службу технической помощи, чтобы привезли запаску.
А я, воспользовавшись неожиданной паузой, вышел размяться и подышать свежим воздухом.
На мокром от только что прошедшего дождя асфальте желтым расплавленным и расплывшимся маслом отражались огни уличных фонарей. Фары проносящихся автомобилей отражались полосами, которые мгновенно вытягивались, сокращались и исчезали. Вечер неожиданно для этого времени года и суток был теплый. Я расстегнул куртку и, заложив руки за спину, пошел гулять по тротуару, туда-сюда. Когда второй раз шел туда, кто-то меня окликнул по имени-отчеству. Я повернул голову и увидел вылезавшего из черного «Мерседеса» некрупного человека в сером демисезонном пальто с черным бархатным воротником и в фетровой шляпе-котелке с загнутыми полями, такие головные уборы, по моим представлениям, носили в девятнадцатом веке.
