По центральной дороге парка шел мужчина с рюкзаком за спиной. В рюкзаке был некий механизм, а в руках у рабочего была длинная трубка, похожая на шланг пылесоса. Трубка быстро засасывала в себя желтые, красные, коричневые опавшие листья, и мужчина оставлял за собой абсолютно чистую тропинку, обнаженный асфальт без намека на осень. На фоне нерасчищенной земли под деревьями эта дорога выглядела неестественно и убого, словно пожилая дама, которой разгладили лицо, забыв при этом про ее морщинистые руки, сгорбленную спину и гардероб из прошлых десятилетий.
Лика свернула на одну из боковых тропинок и оказалась в сумраке, обрамленном вековыми деревьями. Здесь было тихо и прохладно. Здесь можно было просто сесть на лавочку и ни о чем не думать. Здесь можно было забыть о кривляющихся обоях, мечущем глазами огонь психотерапевте, найденном зеркале и даже бумажных корабликах. Здесь можно было забыть обо всем.
Она опять была маленькой девочкой. Она была счастлива, потому что она шла рядом со своим отцом. Неизвестно почему и неизвестно какой ценой, но он согласился забрать ее из детского сада. Лика крутилась перед ним, как заведенная, прыгая то на одной, то на второй ноге, переполняемая восторгом от того, что какие-то незнакомые прохожие видят ее вместе с папой. Вдруг она оступилась и полетела на асфальт. Коленки оказались разбитыми, на белые носочки потекла кровь. Правда, эта неудача ничуть не испортила настроение. Лика не помнила, было ли ей больно, она хотела всеми силами показать папе, что все в порядке, все по-прежнему хорошо. А потом они дошли до дома, где их встретила мама с поджатыми губами, она говорила что-то обидное папе и мазала коленки зеленкой. Лике хотелось кричать, что папа не виноват, но она молчала. А потом, спустя день или два, она показывала папе свою коллекцию засушенных листьев. Папа должен был отгадывать названия деревьев, но абсолютно во всех экземплярах ему удавалось рассмотреть признаки только клена. Наверно, он просто забыл о существовании других растений, и потом, это была всего лишь глупая детская игра.
Лика открыла глаза. Она старалась не вспоминать о папе, когда он был пьяным, ей казалось, что о мертвых нельзя думать плохо. Проклятые завитушки нарисованных на обоях цветов сомкнулись возле ее горла, защелкнувшись на маленький замочек. Девочка встала. Пора идти домой.
На центральной улице было все еще много народу. Здесь продавали сладкую вату и мороженое. Дети тащили своих родителей к ярким палаткам с пугающими масками, резиновыми змеями, воздушными шариками и мягкими игрушками. На скамеечках сидели портретисты. Одни обещали точнейшее сходство, другие - создание романтического образа, третьи - шаржи за полцены.
