— Ну это ты врешь!..
— Ей-богу! Мне даже «Георгия» дать хотели, да генералы хоть и тяжелые, а никудышные оказались — так «Георгия» и не дали, гады.
Волжин смеялся, чуть прищуриваясь.
— Так вот, Алексей Федорович, — сказал он уже серьезно. — Придется тебе туда съездить… Да… Отправишься в город Балабинск, поразведай, что там деется… Надо узнать — действительно ли уходит золото с месторождения, открытого вашей экспедицией, и кто там своевольно хозяйничает.
— Так ведь я в службе… — удивился Куманин.
— С начальством твоим договорятся. Ты места знаешь, самый подходящий человек для этого дела. Ну а вслед за тобой, глядишь, и отправим на Ардыбаш новую экспедицию, с тем чтобы начать разработку.
— Когда ехать?
— Как можно скорее.
Сибирский городок Балабинск был известен построенным еще при Екатерине металлургическим заводом. Впрочем, по-настоящему городом можно было назвать лишь небольшую его часть, прилегающую к заводу и застроенную двухэтажными каменными домами с лавками и лабазами в нижнем этаже. Мостовые здесь были выложены булыжником, а на главной площади перед самой войной возникло причудливое здание, где помещался ресторан, по мнению жителей Балабинска, не уступавший своей роскошью прославленным магазинам Елисеева в Москве и Петрограде.
Зимин переходил площадь, когда услышал резкий окрик и увидел перед собой морду ломовой лошади. Он отскочил в сторону. Мимо него прогрохотала телега, груженная шпалами. В наступающих сумерках Зимин не заметил, как возчик, взглянув на него, быстро отвернулся и с силой ударил вожжами по крупу лошади.
Зимин переждал, пока мимо него проехали еще две телеги со шпалами, и, перейдя площадь, направился к ресторану. С первой телеги на него смотрел возчик. Это был Харитон, служивший когда-то на постоялом дворе Ефима Субботы.
Над ярко освещенным входом с вертящейся стеклянной дверью висела вывеска: «Европейский ресторан «Парадиз, бывший Корсо», а сбоку сообщалось дополнительно: «Французская кухня, кавказские шашлыки».
Зимин повертелся в стеклянной вертушке, прошел мимо величественного, «совсем как до революции» швейцара и оказался в зале ресторана. На небольшой эстраде молоденькая девица в матроске пела популярное танго «Батавия»:
«…Из-за пары растрепанных кос
С оборванцем подрался матрос,
И два тела сплелись, дрожа,
И мелькнула вдруг сталь ножа…
Дорога в жизни одна…»
К Зимину подошел долговязый официант и повел его к единственному свободному столику в углу, у окна.
