Я сидела с каменным лицом, во всем поддерживая своего спутника.
Дрюня зарегистрировался и с непроницаемым лицом вернулся в машину. Кроме мурашек, высыпавших на его ногах, ничто не выдавало его состояния.
- Дрюня, я горжусь тобой! - волнуясь, проговорила я. - Ты просто молодец!
- Ладно тебе, - хрипло откликнулся Дрюня и отвернулся.
Я порывисто обняла его за шею и поцеловала. Дрюня совсем смутился.
- Ты это... Лелька... - отстраняясь, проговорил он в сторону, не глядя мне в глаза. - Ты только не говори никому.., про это самое... Ладно?
Тут Дрюня повернулся, и я увидела в его глазах такое отчаяние, что...
- Никогда не скажу! - горячо пообещала я ему. - Я же тебе друг!
- Самый лучший! - подтвердил Дрюня и осторожно поцеловал меня в щеку. - Ты это, Лелечка... Еще штанишки мне сбегай купи, пожалуйста...
- Конечно, конечно, - закивала я головой, выскакивая из машины.
В Москве я ориентировалась очень плохо. Наверное, потому что бывала редко. Папочка Андрей Витальевич очень неохотно приглашал нас к себе. Вернее, даже не приглашал, а просто, когда мамочка Ираида Сергеевна в письме ясно сообщала, что было бы неплохо нам наведаться в Москву, папочка тут же отвечал, что он будет просто счастлив, но, к его величайшему сожалению, сие прекраснейшее для него событие придется перенести на неопределенный срок, поскольку он срочно, буквально через пару минут, улетает в Нью-Йорк. А потом - в Париж. Когда вернется, сразу же позвонит. Но так как папаша отродясь не знал номера нашего телефона - ни моего, ни материного, ни Полининого, - то и звонка, естественно, мы не дожидались.
Но теперь я была настроена решительно. Пусть отец хоть раз в жизни поможет своим дочерям!
Короче, подошла я к одному почтенному дядечке и спросила:
- Не подскажете ли вы ближайшее место, где можно было бы купить штаны?
Дядечка внимательно на меня посмотрел, потом хмыкнул, потер подбородок и сказал:
- Сто метров вперед, потом направо. Увидите магазин.
- Спасибо!
Я поблагодарила его и побежала вперед.
Вскоре я нашла этот магазин. Витрины его призывно сверкали, приглашая войти.
Я уже в дверях почувствовала легкое замешательство, предчувствуя, что этот магазин явно не по Дрюниным средствам...
И тут только вспомнила, что Мурашов совершенно не дал мне денег! Вот подлец! Он что, надеется, что я куплю ему штаны на свои?
Я сунула руку в карман и нащупала две сторублевые бумажки. Негусто. И ведь это все мои деньги! Мне на них еще в Москве жить!
