На теле имелись две ножевые раны. Первая представляла собой горизонтальный разрез на лбу, примерно в дюйме от глаз. Вторая, глубокая — на одном уровне с пупком. Большая часть крови натекла именно из нее и собралась на теле, так что пупок убитого напоминал наперсток, наполненный высыхающей краской.
— Что вы про это думаете, шериф? — спросила Соренсон.
— Они порезали ему лоб, чтобы ослепить, — ответил Гудмен, стоявший около двери. — Кровь потекла в глаза. Старый трюк во время драк на ножах. Вот почему я решил, что работали профессионалы. Дальше было легко. Они задрали рубашку, воткнули нож под ребра и повернули его. Но не до конца, потому что он умер не сразу.
Соренсон кивнула своим собственным мыслям. Это объясняло огромное количество крови. Сердце жертвы продолжало работать, храбро и бессмысленно.
— Вы его знаете? — спросила она.
— Никогда не видел раньше.
— Зачем они задрали рубашку?
— Потому что они профессионалы. Не хотели, чтобы нож застрял.
— Согласна, — сказала Соренсон. — Думаю, это был длинный нож, так? Чтобы наверняка добраться до грудной клетки.
— Восемь или девять дюймов.
— Свидетель видел нож?
— Он ничего про это не говорил. Но вы можете сами у него спросить. Он сидит в машине моего заместителя. Греется.
— Почему они не воспользовались пистолетом? — спросила Соренсон. — Двадцать второй калибр с глушителем — более типичное оружие для профессионалов.
— В замкнутом пространстве все равно было бы достаточно громко.
— Тут на многие мили вокруг ничего нет.
— Тогда я не знаю почему, — признался Гудмен.
Соренсон взяла фотоаппарат и сделала несколько снимков общих и крупных планов.
— Вы не возражаете, если я сдвину тело? Хочу проверить, нет ли документов.
— Это ваше расследование, — ответил Гудмен.
— Правда?
— Преступники уже покинули наш штат.
— Да, если они поехали на восток.
— А если на запад, это вопрос времени. Не вызывает сомнений, что им удалось проскочить мимо дорожных постов.
Соренсон промолчала.
— Они пересели в другую машину.
— Или машины, — добавила она. — Они вполне могли разделиться и ехать дальше по отдельности.
Гудмен вспомнил пустые места по обеим сторонам припаркованной «Мазды» и подумал о своей ориентировке: любые двое мужчин в любой машине.
— Я не подумал о такой возможности, — признался он. — Похоже, я тут сильно напортачил.
Соренсон не стала его утешать. Она обошла лужу крови и присела на корточки на самом сухом участке пола, который ей удалось обнаружить. Левой рукой оперлась о него для равновесия, правую положила на труп и принялась его ощупывать. В кармане рубашки она ничего не нашла. В пальто, снаружи и внутри, — тоже. Ее руки в перчатках покраснели от крови. Женщина проверила карманы брюк — ничего.
